Сладкая парочка
Шрифт:
Влада разозлилась. Ну почему если парень, то сразу и главный? И тут же ахнула про себя — она что, возжелала стать главной киллершей?
— Один стреляет в «мерседес» из «осы», второй выпускает три гранаты из ГМ-94. Вряд ли даже в бронежилете Заваруха уцелеет.
— А вас потом расстреляет охрана.
— Ну, если вы дадите нам еще хотя бы один десантный «Калашников»… Джипы ведь не бронированные?
— Все равно шансов мало. Кроме того, не исключено, что Заваруха пересядет по пути в один из джипов. Раньше он этого, правда, никогда не делал, но вдруг додумается. Очень он за свою
— Это сколько же трупов мы должны положить за один раз? — содрогнулась Влада.
— Все равно на счету Заварухи и его шестерок убиенных гораздо больше, причем — невинно убиенных! Вы же частично, причем весьма и весьма незначительно, сместите чашу весов в сторону добра. Знаете, сколько жизней вы спасете, остановив наконец эту банду? Думаю, место в раю вам за это будет обеспечено!
Кукловодов явно издевался над ними.
— А сколько невинно убиенных на вашей совести? — спросила Влада.
— Гораздо меньше, чем на счету Заварухи. Я по сравнению с ним — ангел! — ухмыльнулся Кукловодов. — Все относительно в нашем мире, детки! И каждый считает себя хорошим. Ну, разбирайте оружие. Пользоваться им очень просто, я вас сейчас научу.
Действительно, оружие оказалось простым и удобным. Тренировки начались если не через десять, то самое позднее — через двадцать минут.
Стас быстро научился, убрав верх кабриолета, стрелять из магазинного гранатомета, а вот у Влады первое время получалось плохо. Она то спешила, то опаздывала с выстрелом, то раньше времени поднимала над ветровым стеклом тренажера «осу».
— Ты должна вставать только после того, как первый джип тронется с места и охранники перестанут сверлить нас взглядами, — поучал Владу Стас. — Думаешь, они не понимают, что перекресток — опасное для них место? Процесс выхватывания гранатомета, вставания, прицеливания и выстрела должен быть непрерывным и длиться не больше трех секунд.
И Влада старалась уложиться в отведенный срок. Гранатомет по сравнению с пистолетом казался тяжелым и неуклюжим. Поднять его над ветровым стеклом, не зацепившись за что-нибудь, было трудно. А еще нужно было не спускать глаз с черного «мерседеса», да высчитывать момент, когда нужно нажать на спуск, да прицеливаться… Только к концу третьего дня у нее что-то стало получаться.
Стас научился стрелять без промаха раньше, уже на второй день. Но выпустить «осу» — это было только полдела. Не упустить первый джип, да попасть еще и во второй, который иногда врезался в «мерседес», а иногда успевал обойти его справа или слева, тоже было не просто. Потом еще нужно было, круто развернувшись, уходить от возможной погони и пересаживаться в «опель», оставив «вихрь» и помповушку в «ауди», и снова петлять по улицам… Они уставали так, что, едва поужинав, сразу же падали без сил, в первую ночь даже не раздевшись. И, закрыв глаза, Влада вновь видела черный «мерседес», набирающий скорость,
— Ты разве не устал? — спросила Влада.
— Играть в «стрелялку» — ужасно устал. А все остальное — нет.
— Сорок дней еще не прошло. Мы же договаривались! — напомнила Влада.
— Через неделю одного из нас могут убить. Или обоих, — сказал Стас таким спокойным тоном, каким муж сообщает жене о том, что у него очередная командировка. — А завтра этот особняк может накрыть милиция. Может быть, это последняя наша с тобой ночь. И пусть она будет нашей, а не чужой!
Некоторое время Влада еще лежала, не шевелясь, чувствуя, как желание спать медленно сменяется другим, гораздо более сильным желанием, потом позволила Стасу делать то, чего ей теперь и самой хотелось.
Стас прав, конечно. Может, это действительно их последняя ночь. И — одна из немногих оставшихся им ночей вообще в жизни. И провести ее нужно так, чтобы потом не было мучительно больно и обидно…
Утром Владу разбудил звонок телефона. Она встала и, не одеваясь, подошла к столу.
— Вы готовы, сладкая парочка? Машина подана! — услышала Влада знакомый голос.
— Еще нет. Мы недавно встали, — соврала она на всякий случай.
— Что, всю ночь трахались? — позавидовал Стасу бородатый. — Ну вот что, вы сюда не для этого приехали. Чтобы через полчаса были внизу. А завтра — ровно в девять утра. Будете опаздывать — разведу вас по разным спальням. Поняла, сладкая?
— Поняла.
Влада положила трубку, повернулась к Стасу. Он полусидел на кровати, не сводя с нее глаз.
— Вставай, нас уже ждут. Грозят разлучить, если будем опаздывать.
— Не разлучат. Они знают, что без тебя я на них работать не буду.
Стас все так же смотрел на Владу, и она встревожилась.
— Что-нибудь случилось?
— Да. Я впервые вижу тебя голую при дневном свете.
— Извини. Я…
Влада бросилась к халату, но Стас, протянув руку, стащил его со спинки стула и спрятал под одеяло.
— Вот еще. Отдай! — рассердилась Влада.
— Возьми, — немедленно вернул Стас ей халат.
— Зачем ты это сделал?
— Чтобы еще немножко полюбоваться тобой. Ты очень красивая, — оправдывался Стас, и Влада пожалела, что так поспешно укуталась в халат. Наверное, это приятно — стоять перед парнем в чем мать родила и следить за его взглядом.
«Эксгибиционистка!» — отругала себя Влада на всякий случай, закрываясь в ванной.
По телефону каждому из них по-прежнему позволялось позвонить два раза в день. Влада говорила в основном с матерью. Стас — через два дня на третий, якобы из Питера — с отцом, и после этих разговоров бывал хмур.