Сладкий дикий рай
Шрифт:
– Успокойтесь, милочка, все образуется! – увещевала ее Кэтрин. – Вот напою вас горячим молоком, чтобы спалось покрепче, глядишь, утром и полегчает!
Утро и впрямь принесло облегчение, поскольку положило конец ночным кошмарам. Джесси приснился прежний убогий чердак, в котором воняло падалью и вовсю гулял зимний ветер. Там было темно и страшно, и она содрогалась от холода и отвращения, когда ощупью пробиралась к кровати, на которой умирала Липнет. Ей во что бы то ни стало нужно было подойти к матери, приласкать и согреть ее своим теплом. Она протянула руку к одеялу,
Она увидит смерть.
Однако ей все равно пришлось прикоснуться к мертвой. Тело повернулось, и перед ней оказалось мертвое лицо, тронутое тлением, вызывающее отвращение и жалость. Это было лицо нищеты, лицо голода, состарившееся не от возраста, а от тяжкого непосильного труда, грязное, полуразложившееся лицо болезни, унижений и отчаяния.
И тут она не выдержала и закричала. Потому что, вглядываясь в покойницу, она увидела в ней себя.
– Джесси! Проснись! – Элизабет трясла сестру за плечи. – Ну очнись же! Тебе привиделся дурной сон, сон и ничего больше!
Джесси затравленно озиралась. Судя по слабому отсвету в окнах, скоро должно рассветать. Она рывком скинула одеяло и кинулась к гардеробу.
– Джесси! Куда ты собралась? Что ты делаешь?
– Ты не знаешь, он все еще здесь?
– Кто? Кто здесь?
– Джейми Камерон. Он… он у себя в поместье?
– Полагаю, что там. Плавание намечено на середину июня.
Джесси поспешила одеться. Она делала это машинально, напялив первое попавшееся платье. А потом как во сне двинулась к двери, но вернулась и торопливо поцеловала Элизабет в щеку.
– Я люблю тебя. – С этими словами она опрометью выскочила вой и понеслась вниз по лестнице.
Слуги еще не проснулись. Пришлось будить конюха, чтобы заседлал Мэри. Нетерпеливо, не дожидаясь помощи, Джесси вскочила в седло и что было силы пришпорила послушную лошадку. Несчастное животное помчалось галопом, и Джесси тут же раскаялась: Мэри не заслужила подобного обращения. Солнце еще не успело выползти на небо, когда всадница приблизилась к воротам грандиозного особняка Джейми Камерона. Пока привратник возился с замками, девушка не отрываясь разглядывала внушительное здание. В конце концов, все не так уж плохо. Да и как можно считать свою жизнь плохой, если ты хозяйка подобной роскоши? Ведь именно хозяйкой Джесси предстояло войти в этот дом. Осталось только выйти замуж – и она никогда ни в чем не будет знать нужды.
Пришлось напомнить себе, что выйти замуж значит и разделить ложе с Джейми Камероном. Одну ночь за Другой, и так до самой смерти. Такова будет цена безопасной и изобильной жизни. Джесси чуть было не пошла на попятный. Слишком живым было воспоминание о ласкавших ее бронзовых пальцах. Вспомнились и поцелуи, и жар, и истома, снедавшие ее тело во время поцелуев Джейми. Нет, это уж слишком!
Джесси совсем было собралась повернуть назад, но тут ворота распахнулись, и ей пришлось въехать внутрь. Ланмон уже ждал ее на крыльце. Конюх увел лошадь, а нежданная гостья поднялась на крыльцо.
– А что… лорд Камерон еще не проснулся? – Непослушные губы двигались с трудом.
– Он давно на ногах, мэм, и знает, что вы приехали, позвольте проводить вас.
Казалось, этой огромной лестнице не будет конца. Девушка запыхалась, пока добралась до последней ступени.
Чтобы не поддаться страху, Джесси с преувеличенным вниманием разглядывала внутреннее убранство дома: резные двери, портретная галерея на втором этаже, изящные скамеечки, расставленные в нишах вдоль стен. Лаймон торжественно проследовал к высоким двустворчатым дубовым дверям и распахнул их во всю ширину.
– Лорд Камерон ожидает вас, мэм.
Лакей ввел девушку в комнату. Двери бесшумно закрылись у нее за спиной.
Она очутилась в хозяйской спальне. В глаза бросились огромный отделанный мрамором камин и высокая кровать с пологом справа от него. Вокруг массивного круглого стола, украшенного инкрустацией, располагались внушительные кресла в елизаветинском стиле. На окнах висели парчовые портьеры. В дальнем углу комнаты имелась еще одна дверь, поменьше – в туалет и гардеробную. Все дышало богатством и роскошью.
Но тут ее взгляд приковала кровать: вот на этой пышной перине ей предстоит принести жертву во имя богатства. Ведь став ее мужем, Джейми получит право владеть ее телом. Делать с ним все, что захочет.
А Камерон как ни в чем не бывало вольготно расположился на широком подоконнике, любуясь видом из окна. На нем были простая белая сорочка, коричневые бриджи и неизменные высокие сапоги. Он следил за восходом солнца, скрестив руки на широкой груди, и даже не обернулся.
– Ах, мисс Дюпре, чем же я обязан подобной чести? – Я… – Джесси в отчаянии умолкла – слова не шли с языка.
– Ну-ну, говорите же! – Он ожег гостью пронзительным взглядом. – Вы ведь у нас так красноречивы! начнете болтать – никому за вами не угнаться!
– Вы могли бы сделать все проще!
– Что все? Я понятия не имею, о чем вы толкуете!
– Имеете!
Камерон надменно задрал бровь, не спеша слез с подоконника и с улыбкой прошелся вокруг.
– Стало быть, мисс угодно, чтобы я облегчил ей задачу? Ну что ж. Уж не пришла ли ты проверить, осталось ли в силе мое предложение?
Нет, это невыносимо. Он издевается над ней. Но нужно вытерпеть. Она не вернется в то убожество, в котором жила и умерла ее мать. И Джесси потупилась и кивнула.
– Я так и думал. Ну-ка позволь мне порассуждать. – Теребя подбородок якобы в глубокой задумчивости, Джейми все продолжал ходить возле нее кругами. – Среди ночи ты проснулась от ошеломляющего видения, будто влюбилась в меня по уши, и тут же поняла, что больше не в силах прожить без меня и часу. Угадал? Нет? Ах, какая жалость! Впрочем, на это я и не рассчитывал. Что ж, попробуем снова. Среди ночи ты проснулась, обнаружила, что никогда в жизни тебе не видать больше подобного предложения. Причем, насколько я могу судить, тебя мало волнует то, что ты можешь стать леди. Ах, но ты бы стала не просто леди, а чрезвычайно богатой леди. В этом-то и загвоздка. В деньгах! Теперь я угадал?