Сладкий грех. Разрушение
Шрифт:
Он отпускает мои руки, опираясь одной рукой о землю, а второй касаясь моей щеки.
— И это всё ради меня? — недоверчиво спрашивает он. — Ради такого ублюдка, как я?
— Да. Глупо? Может быть. Но я схожу с ума без тебя, Слэйн. Мне плохо, и я ищу варианты, чтобы помочь тебе. Видимо, я плоха в этом, но стараюсь. Я хочу вырвать тебя из этих кандалов. Прости, что устроила всё это, просто я…
Слэйн накрывает мои губы своими. Всхлипываю, цепляясь за его шею и запускаю пальцы ему в волосы. Он жадно прижимается к моим губам, а затем целует меня в закрытые глаза и уголок губ. Он целует меня в висок, пробуя на вкус мои слёзы. Я одурманена,
— Всё хорошо, — шепчу, поглаживая его по волосам. Он стискивает меня в своих объятиях, подкладывая под мою шею руки. Он сжимает меня, и я чувствую боль в костях, но не издаю ни звука, который мог бы его спугнуть. В этот момент я ощущаю каждую молекулу мучений в разуме и теле Слэйна. Они изводят его, не дают ему дышать, не позволяют жить. Эти кандалы. Я чувствую их. Я даже слышу их противный звон. Слэйн обнимает меня из-за благодарности за то, что я люблю его. Я это знаю. Его никто не любит, это я уже поняла. Никто не видел в нём живого человека. Никто не позволял ему чувствовать свою любовь и ласку. Никто не протянул ему руку, чтобы убедить в том, что он в безопасности.
— Я люблю тебя. Всё будет хорошо. Я рядом с тобой, — успокаивающе вожу ладонью по его спине.
— Я не хочу этого, Энрика. Ты должна меня ненавидеть, — тихо говорит он.
— Я ненавижу, не волнуйся. Я тебя терпеть не могу. Ты меня бесишь. Ты такой тупой. Но, увы, моя ненависть к тебе такая же сильная, как и любовь. Одного без другого не бывает. Это эмоции страха потерять тебя. Наверное, я психопатка.
Слэйн тихо смеётся, и его плечи подрагивают.
— Мне нравятся психопатки. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. С ними весело. Ты психопатка номер один в моей жизни, Энрика. — Он приподнимается, и я улыбаюсь, встречая его глубокий и весёлый взгляд.
Пробегаюсь пальцами по его лицу и приподнимаюсь, целуя его в губы.
— Думаешь, за нами уже послали полицию или врачей? — интересуюсь я.
— Вряд ли, но нам нужно уезжать отсюда, Энрика. Тебе следует держаться подальше от этого дома, от этой семьи, и от…
— Назовёшь своё имя, я тебя ударю. Я уже накопила силы для нового боя, — предупреждаю его.
Он улыбается, и, кажется, я так давно не видела его искренней улыбки. Всюду фальшь, ложь и ненависть. Страх, покушения и чувство вины. Но вот таким я уже очень давно не видела его.
— Предлагаю побороться позже. Ты сядешь в машину добровольно, Энрика. Я отвезу тебя домой, а потом можешь напасть на меня. Мне не нравится твоё платье. Я хочу разорвать его и не против сделать это в бою с тобой.
— Предложение хорошее, но что ещё дашь мне, чтобы я уехала добровольно? — спрашивая, вопросительно выгибаю бровь.
— Я не убью тебя сейчас.
— Вау, да ты даже немного напрягся, чтобы сделать мне такое предложение. У твоего злодея ничего не отвалилось от невероятной щедрости к своей жертве? Пару зубов? Или пальцы? — цокаю я, закатывая глаза.
Слэйн смеётся и ласкает своим взглядом моё лицо.
— Мой злодей в коме, — шепчет он.
— Тогда быстрее вставай и побежали, пока он не очнулся, — хихикаю я.
Он подскакивает на ноги и рывком поднимает меня. У меня немного кружится голова, пока Слэйн опускает вниз подол моего платья и взваливает меня на плечо. Он, правда, бежит вместе со мной на плече, вынуждая хохотать.
Вероятно, я и, правда,
— Тебе включить музыку злодея? — интересуется Слэйн, когда я сажусь на сиденье и пристёгиваюсь.
— Не понимаю, почему именно эту композицию ты выбрал? Она же сексуальная, — цокаю я.
— Сексуальная? Тебя возбуждает Моцарт, Энрика? — удивляется он.
— Нет, именно эта композиция меня возбуждает. Она кажется такой сильной, мощной, опасной и очень соблазнительной. Я представляю секс под неё. Это нормально заниматься сексом под музыку злодея? Хотя, в принципе, если учесть, что прелюбодеяние грех, то секс — тоже грех. И музыка злодея идеально описывает падение души в лапы похоти. В общем, это музыка, под которую злодей предаётся прелюбодеянию со мной, — отвечаю, задумчиво кусая губу.
— Я ведь показал тебе её не для возбуждения, Энрика. Она должна внушать страх, — замечает Слэйн.
— Серьёзно? Как музыка может внушить страх? Это музыка. Страх внушают люди, но никак не музыка. Это произведение искусства.
— Что ж, — Слэйн нажимает на какую-то кнопку на руле, и я кривлюсь, когда по моим барабанным перепонкам ударяет композиция Моцарта. Слишком высокая громкость, но через несколько секунд я к ней привыкаю.
Закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Я полностью отдаюсь музыке. Она расслабляет меня, а моя фантазия живёт своей жизнью. Я представляю под неё первый поцелуй со Слэйном. Первую боль рядом с ним. Первое отчаяние. Первые слёзы. То, как он перерезает глотки тем, кто хотел причинить мне боль. Слэйн обнимает и качает меня в своих руках, гладит моё лицо и улыбается. Это прекрасная история такая же сильная, как и музыка. Может быть, у каждой истории есть своя музыка? Да, она есть, но это биение сердца, звук нарушенного дыхания, тихий стон, смех и слёзы, разговоры шёпотом. Каждая композиция отличается, и их так много. У каждого своя.
Вздрагиваю, когда моего плеча касаются. Открываю глаза и часто моргаю.
— Кажется, я задремала, — бормочу я.
— Да, ты заснула. Мы на месте, — кивает Слэйн и выходит из машины.
Озадаченно оглядываюсь и замечаю, что мы не у моего дома.
— Я снова переехала? — усмехаюсь. Слэйн кладёт ладонь мне на талию и ведёт к дому.
— Твоё место всегда было здесь, — говорит он, отпирая дверь. Мы поднимаемся по лестнице и оказываемся в воспоминаниях.
Я вдыхаю слабый аромат одеколона Слэйна и оглядываю гостиную.
— Почему ты привёз меня сюда, а не в свой чёрный гроб? — интересуюсь я, касаясь мягкой обивки дивана.
— В последнее время меня тошнит от гробов. Я живу здесь. Там, где я был счастлив. Мне требуются объятия. Очень много объятий, — отвечает он, останавливаясь у меня за спиной.
Улыбаюсь, бросая взгляд на открытую дверь комнаты, в которой так много было сказано искренне и в то же время лживо. Но именно там я окончательно поняла, что месть больше не важна для меня.
— Я могу принять душ? Я немного испачкалась. — Поворачиваясь, поднимаю ногу. Слэйн отходит в сторону, пропуская меня к лестнице.