Сладкий грех. Разрушение
Шрифт:
— Помоги мне измениться. Помоги мне стать твоим, Энрика. Пожалуйста, — добавляет он.
Чёрт, Слэйн в одежде лежит в ванне, полной воды, и смотрит на меня печальным и полным одиночества взглядом. Он всегда остаётся один, а я ухожу. Я бросаю его на каждом этапе, и мне паршиво, что мои ожидания идут вразрез с происходящим. Нам сложно быть рядом друг с другом, но иначе никак. Это сильная зависимость.
— Тогда выходи из этой ванны, и давай поедим. Я не завтракала. Если бы ты научил меня что-то печь, я была бы тебе благодарна, — улыбаюсь, приближаясь к ванне.
Протягиваю ему руку, но это куда больше, чем просто помощь, чтобы подняться
— Как насчёт слоек с шоколадом и орехами? — спрашивая, он вкладывает свою руку в мою и сам поднимается. Слэйн выходит из ванны и притягивает меня к себе.
— Это будет очень вкусно, — шепчу я.
Он целует меня нежно и мягко. В ответ я обнимаю его за шею, скрепляя наш союз своими губами, обещающими ему, что мы выберемся, и я не оставлю его.
Наверное, всё в этой жизни правильно. Мы ошибаемся и должны всегда отвечать за последствия. Кроме крушения бизнеса Слэйна, есть ещё и чувства. Они куда сложнее и важнее, чем бумажки. И сейчас речь идёт именно о чувствах. Не знаю, готова ли я встречаться со Слэйном или на что-то большее, но попробую. Хотя у нас отношения, расписанные на бумаге, я понимаю, что это всё ерунда для нас обоих. Слэйн специально устроил весь этот ад, чтобы выжить и прикасаться ко мне. Я бы ни за что добровольно не согласилась быть с ним, потому что знаю, насколько сильно люблю его. Порой кому-то нужно настаивать на своих требованиях. В паре кто-то обязан приказать в нужный момент, иначе можно всё потерять. Не всегда мужчина руководит отношениями, порой это делает женщина, но здесь всё дело в том, как предложить это перемирие. И я думаю, что этот раунд остался за мной.
Глава 26
Облизываю пальцы, собирая все крошки и капли шоколада. Слэйн щиплет меня за бок, и я смеюсь, хватая ещё одну слойку.
— Последняя. Это моя. — Он тянет руку, чтобы забрать у меня, но я впиваюсь в рассыпчатое и хрустящее тесто зубами.
— Не успел, — улыбаясь, говорю и жую. — Но я могу поделиться. Хочешь?
Игриво машу перед его лицом слойкой.
— Смотря какие ты условия поставишь, — прищуривается он.
Снова кусаю слойку и подхожу к нему вплотную. Касаюсь слойкой губ Слейна, и его глаза вспыхивают от удовольствия. Он тоже кусает. Я глотаю и снова хватаюсь зубами за слойку, чтобы она не упала. Слэйн делает то же самое. Каждый из нас старается откусить побольше, чтобы добраться до итога. Наши губы встречаются, и я слизываю шоколад с губ Слэйна, а он подхватывает языком кусочек ореха с моих. Вкуснее всего оказывается поцелуй. Обнимаю Слэйна за шею, целуя его и пытаясь ещё и доесть то, что осталось во рту. Смеясь, отклоняюсь от него.
— Ну как? Условие было приемлемым? — интересуюсь я.
— Более чем. Думаю, это будет моим любимым способом принятия пищи, — отвечая, улыбается он.
Смотрю на него и не могу быть более счастливой. Два часа приготовления слоек с шоколадом, корицей, сахарной пудрой и орехами, были очень весёлыми. Помимо поцелуев, кидания мукой, задания переломать орехи скалкой и небольшого ожога пальца Слэйна растопленным шоколадом, всё было нормально. Я словно оказалась в привычном мире на обычной кухне со своим парнем, и мы смеялись, готовили и дурачились. Слэйн забыл о своём злодее и стал самим собой. Он рассказывал многое о приготовлении
— Итак, что я должна знать о сегодняшнем вечере? — спрашиваю, вытирая руки о полотенце, когда мы заканчиваем уборку в кухне.
— Соберётся вся моя семья, то есть все Ноланы, в том числе и Фарелл с женой и Кифом. Помимо них, будут близкие друзья. Приём начнётся в девять вечера, а закончится часа в два-три ночи. Но нам нужно быть там не больше часа. Это будет не ужин. Закуски, алкоголь, светские разговоры и выступление каких-то певцов под классическую музыку, — отвечает Слэйн, и его настроение падает, но я должна была задать этот вопрос.
— Хм, как скучно, — кривлюсь я. — А танцы будут?
— Поверь мне, это ещё скучнее, чем пение, — хмыкает Слэйн.
— А в чём суть? Какой-то праздник?
— Отец решил, что чем чаще он будет устраивать подобные приёмы, тем быстрее я сдамся. Пока все будут фальшиво улыбаться друг другу и рассказывать последние сплетни, остальные будут решать дела за закрытыми дверями. То есть я. Сегодня у меня назначена встреча с одним человеком.
— Неприятная встреча, как предполагаю.
— Да. Я разбирал бумаги и увидел, что после переработки сырья, часть его пропадает. Немного, но если перевести в денежный эквивалент, то мы теряем не меньше ста тысяч евро на выходе. То есть кто-то нечист на руку. И я хочу доказать, что этот кто-то будет сегодня среди гостей. Теперь это моя работа — наказывать предателей, — сухо сообщает Слэйн.
— И что ты будешь с ним делать? Он же богат, правда? А вы, богачи, держитесь друг за друга, — язвительно говорю.
— Именно так. Богатые задницы, вроде меня, не могут терять поддержку таких же богатых задниц. Значит, в дело пойдут шантаж и требование возвращения потерянных денег.
— А если он не поддастся?
— Тогда я передам дело службе безопасности, и уже они будут разбираться с этим. Но вряд ли он не поддастся.
— Тебе нравится это? Нравится подавлять людей и видеть страх в их глазах?
Слэйн задумывается, а потом пожимает плечами.
— Я ничего не чувствую. Мне всё равно, Энрика. Смотрю на них, и мне плевать на то, что с ними будет. Я закован в свои собственные цепи и теперь работаю на семью. Я не могу плохо выполнять свою работу. Я приучен делать всё хорошо.
— Влияние деда? — интересуюсь я.
Слэйн удивлённо смотрит на меня, словно не понимая, откуда я могу об этом знать.
— Если учесть, что твой отец, в принципе, не уделял тебе время, а твоя мама не входит в совет убийц, то я сделала вывод, что этому научил тебя кто-то другой. Ты упоминал, что твой дед был рядом с тобой долгое время, — объясняю я.
— Ты права, всё именно так. Мой дед был ублюдком, но он не бросил меня. Именно он требовал, чтобы я завершал все свои дела. Если я этого не делал, то он показывал мне последствия. Все они были плохими. Мне они не нравились. Поэтому я предпочитаю всё заканчивать.
— А что именно для тебя значит закончить? — спрашиваю, пристально всматриваясь в его глаза.
— Прийти к итогу, то есть к цели, которую я себе поставил изначально. Это логично, — цокает Слэйн.
— Хм, а какую цель ты поставил, когда задумал жизнь на двадцать один день? То есть какая цель у тебя на меня, Слэйн?