Сладкий перец, горький мед
Шрифт:
Так, с платьем все решено. А кого брать в свидетельницы? Луиза пока еще числится замужем, а замужние или женатые свидетели — плохая примета. Сима может отказаться, ведь свидетельница на самом виду, а Сима последнее время стала слишком критически относиться к собственной внешности. Ладно, это вопрос решаемый. Что еще?
Противный червячок сомнения грыз будущую невесту изнутри, не позволяя насладиться легкой победой. Да, она победила, она выиграла этот глупейший спор. И что, теперь она стала счастливее? Ее любит Патыч, и трех недель не прошло, как предлагал замуж. Но почему-то его любовь ее не греет, и замуж за Патыча совсем не хочется. А греет ли ее Вовкина любовь? Хочет ли она за него замуж? Что за глупый
И вот тут Таню бросило в холодный пот. ОН БУДЕТ РЯДОМ КАЖДУЮ НОЧЬ! И наверное не будет спокойно спать, а будет лапать ее своими грубыми руками, будет целовать и требовать ответных ласк. От этих мыслей Таню передернуло. Бр-р-р, гадость какая! Ведь неделю назад ради пари ей пришлось позволить Вовке поцеловать себя. Такого омерзения раньше она никогда не испытывала! Он совершенно не умел целоваться! Вместо нежного прикосновения к губам любимой он с каким-то остервенением втягивал их в себя насколько возможно, так, что они чуть не полопались. Одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы губы болели несколько дней. Наутро после свидания Танины губы покрылись мелкими синими точечками, своеобразными микро-засосами, припухли, и нестерпимо жгли по контуру. И это после одного поцелуя! А во что они превратятся после свадьбы, когда гости целый вечер будут кричать "Горько", а Вовка будет стараться целовать молодую жену подольше, дабы не ударить в грязь лицом? И, если он даже целоваться не умеет, что же он будет вытворять с ней в постели?! И не одну ночь, не две, а всю жизнь! И ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ СЧАСТЬЕМ?!!
Когда Таня была маленькая, она много думала о счастье, пытаясь сформулировать для себя, что же это такое. И получилось у нее такое определение: "Счастье — это когда тебя любят. И чем больше мужчин сгорает от любви к тебе, тем ты счастливее". Теперь, когда ее любит не один мужчина, а двое, она почему-то уже не была уверена в правильности своего определения. Любить ее любят, но почему-то она не чувствует себя более счастливой от этого. Напротив, она по-прежнему страдает от одиночества. А избавится ли она от одиночества, выйдя замуж за Дрибницу? Ой, вряд ли… Скорее, она почувствует себя еще более одинокой и несчастной.
Как же она сможет жить с Вовкой? Ведь она все эти годы старалась избегать встреч с ним и чувствовала себя совершенно ужасно, когда это не удавалось. Ее же всегда так бесила его навязчивость и пресность. Ведь при одном его виде ее всегда хронически клонило в сон и она начинала неприлично часто зевать. А теперь ей придется эту нудоту терпеть рядом с собой круглосуточно до конца жизни?! И ради чего? Ради глупого пари?! Но ведь так не хочется проиграть его, пусть оно хоть трижды глупое. Что же делать? Стать Дрибницей? Или остаться Голик, по крайней мере, еще на какое-то время? Неприкаянной и одинокой, лишь бы не Дрибницей? Или, все-таки, лучше Дрибницей? Хм, даже фамилия у него какая-то дурацкая, несуразная. Что-то отец говорил по этому поводу. Вроде, Вовкины предки — выходцы из Украины, оттого и нерусская фамилия. Он даже говорил, как она переводится. А, вспомнила — мелочь! Мелочь?! Это она, Татьяна Голик, должна стать какой-то мелочью? И только ради дурацкого пари?!
А минутная стрелка почему-то бежала предательски быстро, приближая час расплаты за собственную глупость. "Не хочу замуж, не хочу! По крайней мере, не за Дрибницу! За кого угодно, только не за Дрибницу!" Коли на то пошло, уж лучше бы она приняла предложение Патыча. По крайней мере, его ласки не только не раздражали, а очень даже возбуждали. Ведь именно он первый открыл Тане мир чувственных наслаждений. Правда, преодолеть последний бастион
Таня, как была в домашнем халатике, так и побежала к Симе, благо жили не только в одном доме, но даже в одном подъезде. Луизы, вероятнее всего, дома еще нет, да и не советчица она в этом деле. В мамашу пошла, для нее главное — материальные блага, которые может обеспечить мужчина. Все остальное — глупости.
Сима, однако, тоже оказалась не абы какой советчицей. Более охотно она обсуждала все тот же фасон платья (фильм смотрели вместе, и платье Симу пленило так же, как и Таню). Но, по крайней мере, не давила на подругу меркантильными соображениями, все больше отнекиваясь от совета, мол, уж ты, подруга, сама решай.
Между делом Таня не забывала поглядывать на часы. Время "Ч" стремительно приближалось. Так и не придя к какому-нибудь решению, Таня засобиралась домой, дабы не пропустить судьбоносный звонок.
На всякий случай Сима увязалась за Таней. Там, сидя на корточках прямо на полу, поближе к телефону, они и продолжили прения. Впрочем, прения вновь и вновь крутились вокруг проклятого платья. Вдвоем с Симой еще сложнее было думать о серьезности момента. И, когда до назначенного срока оставалось две минуты, Таня, так и не решив, говорить ли ей "Да" или "Нет", отключила телефон.
В понедельник, двенадцатого мая, ближе к вечеру Сима пришла к Тане поболтать о том, о сем. О Дрибнице почти не говорили, упомянули лишь вскользь, немножко посмеялись и перешли к более волнующей теме — что же за черная кошка пробежала между Луизой и Герой, почему же, не прожив и двух месяцев, Луиза всерьез занялась разводом? Интереснее всего подругам казался тот факт, что, несмотря на предразводное состояние, Луиза иногда позволяла мужу остаться на ночь в ее постели. О недавнем глупом пари подруги уже забыли напрочь, не рассуждая особо — выиграла ли его Таня или проиграла.
Неожиданно раздался звонок в дверь, но Таня на него даже не отреагировала — мать дома, откроет. Из своей комнаты вышла только тогда, когда услышала удивленный возглас матери:
— Татьяна, ты посмотри, что он принес!
Еще не зная, кто такой "Он" и что же такого замечательного "Он" принес, но уже заинтригованная, выглянула в прихожую. У самой входной двери стоял Дрибница, белый, как мелованное полотно, смотрел на Таню каким-то испуганно-виноватым взглядом. Мать разглядывала яркую открытку. Буднично, словно ничего необычного не произошло всего три дня назад, Таня поздоровалась с Вовкой и взяла из материных рук открытку. Это оказалось приглашение на свадьбу:
"Уважаемые Ада Петровна, Владимир Алексеевич, Татьяна и Сергей!
Приглашаем вас торжественно отметить наше бракосочетание,
которое состоится 17 мая сего года в 19.00 в банкетном зале ресторана
"Юбилейный".
Форма одежды — парадная. Настроение — праздничное. Присутствие
обязательно.
С уважением, Любовь Пивоварова и Владимир Дрибница"
Быстро прочитав приглашение и удивленно подняв брови на столь скорый срок бракосочетания (Вовка же принял это за удивление самому факту его женитьбы вообще), Таня рассмеялась, задорно посмотрела в самые глаза несостоявшемуся мужу, потерла руки: