Сладкое вино любви
Шрифт:
Как же нам удавалось прокормиться? Мы по-прежнему продавали картофель и кукурузу.
Но вы правы, этого недостаточно для большой семьи: оплаты поездок Александра, покупки сельхозтехники, удобрений и пестицидов.
Я провела не одну бессонную ночь, вынашивая свой план. А потом снова не спала ночами – вдруг все рухнет в одночасье? К счастью, этого не случилось. Идея пригородов пришлась как раз кстати.
Вернемся немного назад. В нашем городе жил один парень – ровесник моего брата и Карла. Он приезжал к нам, когда погиб Брэд, потом тоже ушел на войну, но получил тяжелое ранение и вернулся через год ослепшим на один глаз. Хотя он всех
Да, город. Ни больше ни меньше. Генри Селиг не мелочился. Многие смеялись над ним, но я – никогда. Мы оба были своего рода фанатиками.
Когда война закончилась, я потеряла его из виду. Он перебрался в Нью-Йорк, а я была слишком занята своими проблемами. Потом он снова вернулся, и его мечта начала приобретать реальные очертания. Вернувшиеся с войны вчерашние студенты колледжей с женами и детьми и приличной зарплатой были не прочь купить собственный дом в пригороде, где их дети могли бы играть, а жены – выращивать цветы.
Генри умел строить и планировать застройку сотен таких домов. И знал, где это надо делать. По дороге в Провиденс было рассеяно несколько маленьких поселков, а остальная земля продавалась. Пригородные поселки разрастались во всех штатах. Почему бы им не вырасти и в Род-Айленде?
Генри нужны были только деньги на покупку этой земли и строительных материалов.
У меня были деньги. Немного, конечно, но ведь я была одна из многих инвесторов. В свое время я взяла их в банке и отложила на черный день. Депрессия научила меня заботиться о будущем.
Нет, Александр об этом ничего не знал. Почему?
О Господи, как же мне объяснить? Наверное, я решила, что заслуживаю личного вознаграждения. Кроме того, я не до конца доверяла ему и боялась, что он истратит эти деньги. Мне хотелось иметь личные сбережения.
Я не сказала Александру о планах Генри Селига. И Карлу тоже ничего не говорила. Я работала не меньше других муж чин на благо Асконсета и заслужила вознаграждение.
Это оказалось очень выгодным вложением денег. За год первый квартал домов был построен и все до одного раскуплены. Мои вложения вернулись ко мне в пятикратном размере. Я снова положила исходную сумму в банк, присовокупив долю прибыли, а остальное опять инвестировала в проект Генри. Успех не заставил себя ждать. Все повторилось сначала. Генри меня не подвел ни разу. Он строил дома, потом начал строить офисные учреждения и магазины. До сих пор я полу чаю дивиденды с тех инвестиций.
Страшно ли мне было? Не то слово. Я понимала, что в случае провала мои сбережения пропадут безвозвратно. Но потом, когда пришел успех, перестала бояться.
Правда, поволноваться нам все же пришлось. В свое время в Нью-Йорке Генри познакомился с театральной публикой – режиссерами, актерами и актрисами, драматургами.
Когда Генри вернулся в Род-Айленд (и уже получил от меня деньги), Джо Маккарти и его комитет обвинили некоторых из них в причастности к коммунистическому движению. Имя Генри всплыло в ходе расследования. Поговаривали даже, будто ему придется предстать перед судом и давать показания. Но до этого не дошло. Вероятно, маккартисты поняли, что, даже если у Генри есть друзья с левыми взглядами, он капиталист до мозга костей и его присутствие превратит суд в посмешище. Однако несколько месяцев прошли в тревожном ожидании.
Впрочем,
Скорее всего мы добились бы того же без моих денег, но с большим трудом. А так все получилось быстрее и проще. И я рада, что смогла сделать это для Асконсета, – Натали покачала головой. – Странно, я давно уже не вспоминала об этой истории. И с Александром мы ее никогда не обсуждали.
– Потому что это был бы удар по его самолюбию? – спросила Оливия.
– Потому что это не относилось к делу. Я могла бы вложить в десять раз большую сумму в виноградник, но, если бы мы не работали от зари до зари на полях, не применяли новых, прогрессивных методов подвязки растений и борьбы с вредителями, у нас бы ничего не вышло.
Натали умолкла.
Оливия привыкла к таким перерывам в повествовании. Они давали ей возможность собраться с мыслями. Кажется, Натали кое-что упустила. Оливия пересмотрела записи, но не могла сказать, что именно.
– Опишите какой-нибудь самый обычный день в Асконсете.
Натали улыбнулась:
– Когда речь идет о детях или выращивании винограда, дни не похожи один на другой. То же самое, если занимаешься бизнесом, о котором даже не имеешь понятия и все для тебя внове.
– И это сделали вы, а не Александр.
Натали подумала с минуту.
– Если вы хотите знать, как распределялись роли, то я говорила, что делать, а Карл – как делать. Александр же был нашей рекламой. У него это отлично получалось. Он путешествовал, изучал рынок. Когда мы выпустили первую партию вина, мы уже знали, кому будем их продавать. Да, Александр не умел обращаться с деньгами и ничего не смыслил в сельском хозяйстве, но он был мощным пробивным орудием.
– А каким он был с детьми? – спросила Оливия и тут же поняла, чего ей не хватает. В истории Натали отсутствует личная жизнь.
– О, детей он очень любил, – сказала Натали, но ее улыбка быстро померкла. – Правда, поначалу ему было нелегко, я уже говорила вам. Когда он вернулся с войны, они его не узнали. Но прошел год или два, дети подросли, привыкли к нему, а Александр – к ним. Он, наверное, решил, что они не очень отличаются от взрослых. Он играл с ними, они его любили. Хотя он настаивал на строгом распорядке, проводила в жизнь его идеи только я. Я была в их глазах «плохой», а он «хорошим». Кроме того, он подолгу путешествовал, а когда возвращался, всегда привозил им подарки. – Она вздохнула с улыбкой. – Они его обожали, и он был счастлив, а это, в свою очередь, облегчало мне жизнь.
– Вам было тяжело?
– Морально или физически?
– Жить на маленькой ферме у побережья.
– В пятидесятых стало легче. У нас появились стиральная и посудомоечная машины, пылесос, отопление и электроплита с термостатом, два автомобиля, три телевизора. Словом, мы зажили неплохо.
– Вы были счастливы?
– Да, очень.
– Счастливы по-настоящему?
– Да… – задумчиво повторила Натали. – Вы хотите знать про мои отношения с Карлом?
– Да, и с Александром, и с детьми. Вы рассказали о винограднике. Теперь мне бы хотелось услышать о вашей семье.