Сладкое Забвение
Шрифт:
Он не сказал ни слова, просто смотрел на меня ленивым взглядом, тяжело дыша. Прошло всего несколько мгновений с тех пор, как мы вновь занимались сексом. Но в моей голове, казалось, прошла целая вечность, пока секунды насмехались надо мной с неизбежностью, что он скоро будет держать другую, как держал меня.
Я испортила момент, которого так сильно хотела, что это было похоже на потребность. Но теперь я не могла удержаться от анализа всего — возможностей и результатов — и это не выглядело в мою пользу.
Когда зрительный контакт начал гореть, я попыталась
Мгновение спустя его хватка соскользнула с моего запястья, освобождая меня. Что-то опустилось в мою грудь, но я оттолкнула это, прежде чем смогла проанализировать. Я встала с кровати и, когда сделала шаг к двери, что-то впилось мне в ногу. Я остановилась и посмотрела вниз. Кольцо лежало там, забытое, как тот милый мужчина, подаривший его мне. Мой желудок скрутило.
Не раздумывая, я подняла его. Волна напряжения коснулась моей спины, вызывая покалывание, которое пробежало по позвоночнику. Молчание было враждебным, таким, которое не содержит слов, но говоря обо всем.
Нико ненавидел это кольцо, и я могла только утверждать, что он знал, что оно связано с мужчиной — или верил, что это так. Никто не знал о кольце, кроме Адрианы, и даже тогда, единственное, что я сказала ей об этом инциденте, было то, что он подарил его мне.
Мое обещание осталось с драгоценностью в пятьдесят центов или без нее, но... Я замешкалась.
Я никогда не была бы с другим мужчиной, кроме того, кто находится в этой комнате. Мы оба это знали, и это лишало меня любого преимущества, которое я могла бы иметь во внешнем мире. Если бы мужчина знал, что ты отдашь это ему и никому другому, и что даже не сможешь бросить его, что могло бы побудить его остаться верным?
Он одержал верх во всех аспектах этих отношений. Возможно, единственное, что могло спасти лицо, это то, что Нико не знал, что человек, подаривший мне это кольцо, ничего не значил. Я воображала, что вера в то, что твоя невеста влюблена в другого мужчину, разорвет пополам эго любого босса, особенно великана Нико.
Я могла бы рассказать ему все. Обнажить мою душу и быть честной. Быть открытым человеком и надеется, что добро победит.
Но, возможно, я всегда была такой манипулятивной, как и он.
Возможно, это единственный способ пережить это.
Я надела кольцо на палец и вышла из комнаты.
Нико
Я никогда в жизни ничего не ненавидел.
Я негодовал на Занетти, которые убили моего отца и дядю в той перестрелке пять лет назад, и хотя я мог бы выстрелить им в чертовы головы, как они того заслуживали, я не ненавидел их.
Как и сожаление, здесь не было места для ненависти.
Ненависть изменила чей-то имидж. Это делало их безрассудными. Ненависть убила хозяина.
Я никогда не позволял себе ненавидеть, потому что любил жить.
Но сейчас могу сказать, что кое-что ненавижу.
Ненависть чертовски жгла, как вдыхание булавы, удар кулаком в горло и одновременный удар ножом. Таково было мое сравнение, полученное методом проб и ошибок, когда я был членом мафии. Добавьте дозу яда, который съедает вас изнутри, и это ненависть.
Блядь.
Моя грудь сжалась, каждый вдох обжигал легкие.
Я встал и, прежде чем понял, что у меня в руке, швырнул лампу в стену. Фарфор разбился с таким грохотом, что разбудил бы весь чертов район. Я глубоко вздохнул и покачал головой. Она определенно слышала. Она всегда говорила, что я психопат — с таким же успехом я мог бы показать ей это.
Мой взгляд остановился на ее одежде, все еще лежащей на полу. Они были тут, вероятно, пахнущие ею и дерьмо. Я поднял их и положил в верхний ящик комода рядом с ее белым верхом бикини. Если бы она хотела их вернуть, то могла бы, блядь, вежливо попросить меня.
Я отправил Луке сообщение и оделся. В костюм, в такой же черный, как и мое настроение. Мне необходимо было убраться из этого проклятого дома, пока я не совершил какую-нибудь глупость, например, не потребовал, чтобы она забыла всех мужчин, которых когда-либо встречала, кроме меня.
Вместо того чтобы взять одну сигарету с прикроватной тумбочки, я схватил всю пачку. Я собирался выкурить все до последней сигареты.
Ее дверь была закрыта, и свет выключен, когда я проходил мимо ее комнаты. Во мне вспыхнуло раздражение, что она даже не вышла посмотреть на повреждения. В последний раз я бросал что-то в стену, когда был достаточно молод, чтобы заработать за это удар под ребра. Возможно, ей стоит взять на себя ответственность за то, что свела меня с ума.
Я открыл дверь гаража и прислонился к рабочему столу, глубоко затягиваясь сигаретой. Я все еще чувствовал ее запах на своих руках, и каждый раз, поднося ко рту, в меня врывалось воспоминание о том, как я трахал ее.
Черт, она была лучшей женщиной, которую я когда-либо имел. От одной мысли об этом у меня по спине пробежал холодок. Я стиснул зубы и попытался стряхнуть с себя это странное чувство. Тем не менее, мое тело было живым, будто она все еще касалась меня — ее розовые маленькие ногти впивались в мои бицепсы, ее рука обвивала мой член, ее запах был повсюду. Такой чертовски сладкий. Я уперся руками в стол и опустил голову.
Я должен был принять другое предложение Сальваторе, когда мы узнали, что Адриана беременна — уголок его территории, который заполнил бы мои карманы, и то, что я хотел некоторое время — потому что Елена ебала мне мозг, заставляла меня разрушать мебель и курить больше, чем следовало. И у меня было плохое предчувствие, что если эта девушка произнесет слово «пожалуйста», я дам ей все, что она захочет.
Я трахал ее грубо, так чертовски грубо.