Сладости или Гадости
Шрифт:
– Ты сумасшедший? – только и смогла выдавить из себя, не имея ни малейшего понятия, о чем именно он говорит.
– Подари мне месяц и, клянусь богом, что как только мы сойдём с трапа, я больше тебя не потревожу. Я не буду тебя преследовать. Не буду караулить под домом или искать встречи по работе, - продолжил свой напор Эрик, впиваясь пальцами в кожу под моими коленками. – Я перенесу свой брак с Алекс, и если до конца срока для нас с тобой ничего не изменится, то раз и навсегда исчезну от твоей жизни.
– Подожди, Эрик, подожди!... – замотала
– Можешь не понимать моих мотивов, - спокойно и жестко пояснил Эрик, словно чем больше я запутывалась – тем увереннее он становился.
– Но я прошу только того, чтобы ты не спешила с ним сближаться. Думай обо мне что хочешь: презирай, смейся, ненавидь. Но если ты на самом деле любишь Колена, то я сам должен убедиться в том, что Колен не посмеет причинить тебе вреда. Хорошо?
– Неужели ты на самом деле настолько сильно за меня переживаешь? И это не очередная твоя извращенная попытка сделать мне больно или отвадить от меня Паркера чтобы я осталась одна? – недоверчиво приподняла брови, хватая ртом сладкий воздух.
– Клянусь, - ответил, ни секунды не раздумывая, и его рука обхватила мои пальцы, забирая кольцо. А уже через мгновение тёплый метал заскользил по пылающей коже, задевая тонкие костяшки суставов. – Ты будешь жить, как и прежде. Работать, отдыхать, веселиться, ходить с ним на встречи, но только не делить одну кровать.
– А если это произойдёт в машине? Или на диване? – поинтересовалась моя паника.
Всё-таки в такие моменты слово «дурочка» подходило мне как нельзя кстати.
– Просто пообещай, что следующие тридцать дней ты не позволишь ему прикасаться к себе так, как это делаю я, - еле заметно улыбнулся Эрик, зарываясь рукой в мои волосы. – Обещай, что не позволишь ему целовать тебя там, где это делаю я, - пробормотал, неспешно приподнимаясь, чтобы прикоснуться губами к моей шее и на этот раз я уже ничего не смогла с собой поделать.
Глава 31 Эрик Холл
Лана на вкус как божественная амброзия. Знаю, что это всего лишь моя фантазия, но совершенно не способен избавиться от её сладости у себя на языке.
– Эрик… - беспомощно хрипит Лана, упираясь руками в мои плечи, и её пальцы настолько сильно сжимают ткань рубашки, что она режет острыми ногтями мою кожу, вызывая приятную судорогу, поспешно спускающуюся от шеи вниз по позвоночнику.
Я подтягиваю её к себе, заставляя встать на ватные ноги, и Лана хватается за меня словно утопающая за последний островок суши. Дышит глубоко и часто. И мы врезаемся друг в друга, стукаясь зубами. Цепляемся крепким поцелуем и пятимся к кровати, не замечая стоящих на пути букетов.
Она практически хнычет, когда я впиваюсь в её губы, высасывая из лёгких остатки драгоценного кислорода. И это какое-то чертово наваждение,
– Пожалуйста… - умоляет меня Лана, с адским усилием воли разрывая наш поцелуй.
И я знаю, что это - то самое «Пожалуйста, не надо». И именно поэтому не позволяю ей прийти в себя. Не позволяю перевести дыхание, собираясь с мыслями для очередного отказа, который изрешетит меня выстрелом из ружья, заставляя всю оставшуюся жизнь выковыривать из себя свинцовую дробь, истекая кровью, как подстреленная куропатка.
Мозг отключается на последней секунде, и больше я не отдаю отчёта происходящему. Её блуза трещит в моих руках, а жемчужные пуговицы рассыпаются по полу, раз и навсегда теряясь среди рассыпанных цветов.
Лана испуганно охает и пятится, назад падая на застеленную кровать. Пшеничные волосы распадаются по покрывалу, и мой взгляд мгновенно приковываются к её помутневшим глазам. В них плещет настоящий океан, в который меня засасывает с такой невероятной силой, что я и сам уже не понимаю когда успеваю избавиться и от рубашки, и от галстука, и от кожаного ремешка наручных часов.
Вся вселенная в этот момент сжимается до крохотной женской фигуры, лежащей передо мной, словно распятая праведница на алтаре дьявольского жертвоприношения. И я как вышедшее из глубин Преисподней чудовище, склоняюсь над ней пытаясь причаститься благочестивой плотью.
Плоский живот дрожит и втягивается, обрамляясь полумесяцами рёбер, когда я прикасаюсь к нему губами, очерчивая ореол вокруг впалого пупка.
– О Боже… - рвётся голос Ланы, когда она хватает мои волосы, оставляя на коже зудящие рубцы.
А небольшой замок её юбки так удобно царапает мне ладонь, когда я скольжу рукой по затянутым в тугую ткань бёдрам. И уже через секунду шелестит в моих пальцах, опускаясь всё ниже и ниже, позволяя стянуть её до самых лодыжек.
У моей Ланы красивое бельё: небольшой треугольник чёрной сеточка с вышивкой, прикрывающей соблазнительную щелочку в складках розоватой кожи.
Тонкие бретели трусиков врезаются мне в кожу, когда я накручиваю их на пальцы, и я как глупый мальчишка ловлю взглядом как на её бёдрах начинает появляться тонкие дуги, чёрной ткани. Наслаждаюсь от того как мягкая кожа преломляется паутинкой и начинает багроветь, заставляя Лану издать очередной глубокий стон.
– Моё имя, Лана, - требую, покрывая поцелуями покрытую мурашками кожу и стараюсь не обращать внимания на то, как каждый её хрип, каждых нерешительный стон и отзывчивое движение высекают из меня искры. Словно она не женщина, а безжалостный молот, впивающийся в раскалённую сталь.
– Нет… Эрик… Нет… - протестует она, пытаясь оттянуть меня от горячей промежности с настолько откровенным смущением и страхом, что нужно быть последним идиотом, чтобы не сообразить о причинах подобного.
– Всё хорошо, малышка, больно не будет, - прикусываю её над тазовой косточкой и тяну вниз крохотных лоскут, до безумия, развратной сетки.