Сладости или Гадости
Шрифт:
– А я-то думала, что ты понял мой ненавязчивый намёк, - отвернулась она к тёмному иллюминатору (Чёрт, как же сильно я ненавидел подобные перелёты. Сутки в небе превращались либо в бесконечный день, либо в бесконечную ночь!), всё ещё не в состоянии справиться со стыдом и неловкостью.
И пусть со стороны Лана и выглядела более чем холодно и отстранённо, но на деле её слишком сильно выдавали дрожащие ресницы и рваное дыхание.
– Понял. Не понять такое было бы слишком, даже для последнего дурака. Так что я жду объяснений «Почему?»
– Знаешь, есть такая пословица: Побежишь за двумя зайцами – ни
– Так вот чего ты боишься? – шумно втянул воздух, чувствуя своеобразное облегчение. – Остаться одной. Совсем одной у разбитого корыта.
– Не хочу оказаться использованной. Не хочу и не позволю никому из вас играть со мной в своих целях.
– И какие же у меня цели? – переплёл пальцы, укладывая их на стол.
– До тех пор пока ты с Александрой Дювайн? – саркастично наклонила Лана голову на бок, не скрывая пластилиновой улыбки. – Вариантов куда больше чем можно представить: во-первых, заставить меня поверить в свою искренность, чтобы потом сделать больно, во-вторых, превратить в свою любовницу, в-третьих, опозорить перед Паркером, в-четвёртых, не позволить мне быть счастливой. Выбирай сам, Эрик.
– И во всем этом списке нет, того, где мы живём долго и счастливо?
– Есть, - почти неслышно проговорила Лана, трепля за уши неусидчивого щенка, который, то и дело кусал её за тонкие пальчики. И, черт побери, как же сильно я завидовал этой крошечной псине! – Но шансы на него становятся всё меньше и меньше.
– И почему же?
– Потому что Дювайн, куда скорее наступит на собственное горло, но ни за что на свете не отпустит тебя без скандала или тотатьной дозы помоев. После которых ты будешь вынужден поставить крест на собственной карьере.
– Думаешь? – вздёрнул бровь, прекрасно понимая, что в её словах куда больше истины, чем бы мне того хотелось. – А вот я в этом совершенно не уверен. Зачем ему держать около себя человека, который то и дело приносит его компании одни сплошные проблемы?
– Ну, до настоящего время ты умудрялся отбивать каждую подачу своего отца, только повышая этим престиж компании.
– Спасибо за столь высокую оценку, а теперь давай по существу.
– А разве до этого мы дурака валяли? – на этот раз сыронизировала уже Лана, вызывая у меня улыбку.
Всё-таки с возрастом она стала совершенно другой. Куда более храброй, сильной и дерзкой. И всё равно, несмотря на всю свою броню, оставалась всё такой же нежной, хрупкой и наивной девчонкой, которую хотелось оберегать ничуть не меньше чем не готового к этому миру ребёнка.
– Знаю, что ты хочешь перестраховаться. И что тебе нужны гарантии моего слова. Поэтому собираюсь пойти ва-банк. Как только мы приземлимся, я собираюсь разорвать свою помолвку. Разорвать окончательно и бесповоротно. Я уйду от Алекс вне зависимости захочешь ты быть со мной или нет. Уйду без возможности вернуться, так что теперь уже я в, куда более, невыгодном положении, чем ты. И не только это, - начал выбивать по столу приглушенные звуки, наблюдая за ошарашенным взглядом моей Ланы. – Я уйду из Голд Стоунт Картис. Уйду насовсем. Без
– Я… - замялась, мотнув головой, словно выпадая из реальности. Утопая в бесконечном водовороте мыслей, из которого невозможно выбраться.
– Можешь даже и не сомневаться. Я сделаю это для того, что бы ты дала нам шанс всё исправить. Но, прежде чем мне придётся настолько кардинально поломать всю свою жизнь под тебя, ответь только на один простой вопрос: Ты меня любишь?
Ну вот и всё.
Тот самый момент.
Наша с ней личная черта.
Развилка судьбы, на которой она должна принять решение за нас обоих.
Да или нет? Вместе или порознь? Всплыть или раз и навсегда уйти на дно?
Я смотрел в её, полные растерянности, глаза и слегка подрагивающие губы. Через которые она втягивала воздух в те редкие моменты, когда начинала вспоминать о том, что всё ещё должна дышать. И не мог больше сосредоточиться ни на чём другом. Ловил каждое их движение, словно от этого зависела вся моя жизнь, и сердце с такой силой билось о грудную клетку, что напряженные мышцы уже начали каменеть.
Наверное, нечто подобное испытывали все жертвы Медузы. Чувствовали, как остывает их кровь. Как бешеное сердце начинает гонять по телу зыбучие пески. И ты медленно и очень болезненно покрываешься непробиваемой, алмазной чешуей.
Всё-таки женщины – одни из самых жестоких созданий в мире.
Мы можем убивать. Резать. Колоть. Душить. Рубить. Можем завоёвывать целые государства. Свергать правителей. Ставать во главу целых империй. Но им же достаточно всего одного слова. Одного взгляда и одной улыбки, что бы сделать с тобой то, на что не способна даже целая армия.
– Не знаю… - еле слышно призналась Лана, делая это с таким выражением, словно она до смерти перепуганный ребёнок от которого пытаются добиться ответа на самый сложный вопрос в жизни: Кого ты любишь больше папу или маму? – Знаю, что чувствую то, чего чувствовать не хочу, - потупила она взгляд на лакированном столе, прижимая к груди скулящего пунша. – Не знаю, любовь это или отголоски навязчивой ностальгии по всему хорошему, что у нас было. Просто не знаю и всё. Поэтому-то и не хочу давать тебе надежд, которые, в конечном счете, могут оказаться пустыми. Но мне нравится быть с тобой, когда ты, такой как сейчас. И такой, каким был вчера, - так сильно залилась румянцем Лана, что нетронутыми остались разве что ногти и кончики волос. – В такого Эрика, я бы наверняка влюбилась без памяти.
– Спасибо за ответ, - практически не сдержал я довольной улыбки, отворачиваясь к иллюминатору. – А теперь пристегнись. Скоро мы пойдём на посадку.
Глава 35 Эрик Холл
– Мой водитель довезёт тебя до дома, - открыл для неё дверь, пока Майкл укладывал в багажник наши чемоданы. – Сейчас слишком поздно, что бы я мог доверить тебя какому-то незнакомцу.
– А как же ты? – поёжилась она, всё ещё удерживая между нами дистанцию, хотя мысль о том, что под её светлой рубашкой, притаилось принятое кольцо, сжимало солнечное сплетение гораздо крепче, чем от удара профессионально бойца.