Шрифт:
I
Дочь, жена и мать двоих детей дошла до края, когда поняла, в каком униженном положении она находится. Стояла летняя пора, время текло, духота буднего дня в начале июня сменилась вечером с подувшим откуда-то ветром.
Она долго возилась по дому, приводя свое жилище в порядок и попутно обдумывая все. Остановилась только к вечеру, неподвижно встала в середине комнаты, держа вертикально свое полное тело. Длинные нечесаные волосы, высвобожденные из-под власти платка, изможденное, строгое, красного цвета лицо в морщинах, злые громадные глаза, рот со сжатыми губами, который редко открывался не по назначению, – все это держалось на ее воловьей шее. Нахмуренная,
Антонина, как все ее звали в околотке, была бойкой бабой, жила в лесной глуши, в маленькой бедняцкой деревеньке, потрепанной временем, окруженной со всех сторон древним лесом и состоявшей из нескольких небольших дворов, работала в здешнем колхозе. В доме, за территорией которого начинался лес, она прожила почти всю свою зрелую жизнь. Здесь она жила, здесь жило и все ее немногочисленное семейство: пожилой отец, муж Иван, старший сын Сергей и младшая дочь Валентина.
Все переменилось вдруг, ей было дурно со вчерашнего полудня, когда в ней разгорелась непреходящая ненависть. Дурное чувство наполняло ее, это можно было понять, если вглядеться в ее круглое с выпученными глазами чуть вспухшее лицо, волком уставившееся в бревенчатую стену избы. Некоторое время назад она вдруг отчетливо поняла, что больше не может жить в таком горьком унижении. Грань, после которой что-то должно обязательно произойти, была пройдена, терпению ее пришел конец, чего никогда до этого не бывало. Тотчас она, как в первый раз, взглянула на свою жизнь и увидела все ее неприглядные стороны, обращенные наружу, видимые всем и каждому.
Все ее шевелящиеся мысли в голове были посвящены мужу. У нее с давних пор зрела крепкая обида на человека, с которым она, как все, рано сошлась по молодости лет. С ним ей довелось родить двоих детей. Первый ребенок, теперь уже взрослый сын, был желанными любимым без памяти не только ею, но и мужем, с самого его рождения, это их объединяло, второй ребенок, дочь, был нежданным. Последние годы она редко вспоминала, как случайно они встретились с мужем в селе, как сошлись, как стали жить вместе, но миг, когда она впервые взяла на руки любимого сыночка, вспоминала часто.
Всю их совместно прожитую жизнь она замечала, что муж частенько поглядывал кругом, и твердо знала, что он похаживал от нее налево, хоть и нечасто. Муж начал погуливать давно, еще когда сыну не было и года, была у него такая особенность, но Антонина думала взять его в руки и совсем переменить поведение. Ей казалось, это просто его холостая привычка, которая обязательно уйдет во время супружеской жизни и при ее должном воспитании, но, как оказалась, это не было обычной привычкой, а являлось неразрывной частью самого Ивана, его сути. Минули годы, повзрослев, Антонина все же не привыкла к такому его характеру, она не оставляла попыток на корню перевоспитать мужа и удержать возле своей юбки. Сколько раз была измена – женщина твердо знала каждую, но конца им явно не предвиделось. Как всегда бывает, мужик не успел подумать, а деревня загодя все знает. То одни Антонине прямо доносили, то приходили к ней слухи, а то и сам он, вконец обнаглев, не ночевал дома, исчезал и возвращался откуда-то под утро без объяснений. Иначе ни она, ни он не понимали семейного общежития. Любила ли Антонина Ивана? Некогда любила некоторое время. Сейчас она и сама не ведала того, даже не задумывалась над этим.
Минуты медленно текли, хлопоты по почти прибранному дому прекратились. В сильной горячей руке женщины была зажата смоченная водой тряпка, она касалась ее толстого бедра. Позже она доведет до конца мытье полов, хотя пока не может сделать ни шага. Изнуренная, одна в своих гневных, разрывающих изнутри чувствах женщина стояла с опущенными руками и ждала возвращения мужа, который приносил одно страдание за другим. Ее грудьвздымалась, она обещала себе, что все прекратит и никогда не позволит больше так обращаться с собой.
Место на юбке, которого касалась сырая половая тряпка, давно тоже стало мокрым, женщина чувствовала это, но не убирала руку и притворялась, как будто ей совсем все равно. Вот таким образом она ждала мужа из соседнего села.
Наступил вечер, сменив в законное время полуденный жар летнего дня. Он встретил угрожающие, низко нависшие свинцовые тучи, которые, сгущаясь, наползали на деревню.
В высоком темном лесу позади дома беззаботно бегала от дерева к дереву проворная девочка с веткой в руке. Ее жадный взгляд из-под длинных мягких ресничек завороженно остановился на ветке одного дерева. Наверху среди тысячи веток она высмотрела заметную издалека рыжеватую шубку, в которую был одет лесной зверек с проворными движениями.
Валя – второй ребенок своих родителей, от природы подвижная и открытая всем приключениям любопытная девочка, была одета по-мальчишески, имела тонковатую фигурку и прямые волосы. Ее большие сверкающие глаза голубого цвета, доставшиеся от отца, с жадностью были устремлены на верхушку высоченного дерева и выражали неподдельный интерес. Она была прямо прикована к понравившемуся ей зверьку, и от этого ее небольшой ротик приоткрылся, верхняя губка ее отделилась от нижней.
Она уже не боялась ходить одна в лес, гуляла в нем часами, даже когда время было к вечеру. Раньше с ней в лесу гулял брат, но с этой весны Валя повзрослела и ходила сама, больше Сергей не брал ее с собой.
В самом деле, среди сплетения ветвей высоченных широких деревьев, верхушки которых доставали до самого неба, так похожая на маленькое рыжее солнышко, поглотившая все внимание девочки на середине средней толщины ветки, цепляясь острыми когтями за кору дерева, неподвижно сидела маленькая быстролапая белка. Зверек с длинным и богатым пушистым хвостом в детских глазах был чудесным видением, почти нереальным.
Вдруг белка ринулась на ветку повыше и снова замерла. Как же быстры ее движения! Кровь бурлила потоком и в девочке, и в белке.
Как-то раз Валя видела уже белку, только мельком, не так близко, как сейчас. Девочка еще тогда заметила, что ветки были шибко хорошими тропинками для таких маленьких и быстрых существ.
Вале отчаянно захотелось взобраться к белке, рассмотреть ее внимательно и потрогать. Все ее естество желало этого. Куда там! Валя представила, как эта белочка могла бы спуститься с дерева и подойти к ее ногам. В одну секунду девочке пришла в голову еще более потрясающая мысль: вот было бы здорово тоже стать такой же прекрасной белочкой, маленькой и юркой, взобраться по стволу и беззаботно скакать по другим высоким деревьям, видеть всех сверху, и никто бы никогда не смог ее достать! Валя стала воображать, что она становится белкой и начинает занимательное путешествие по большому лесу.
Девочка неотрывно наблюдала за белкой, подняв глаза к верхушке многолетнего дерева. Валя и не заметила, как меж веток белка внезапным легким движением прянула и мгновенно исчезла из виду, скрывшись за темным сводом дерева в густом лесу. Она догадывалась, что белка не будет долго оставаться на одном месте, а последовать за ней невозможно. Так не хотелось с ней расставаться! Девочка еще несколько минут высматривала неуловимую белку глазами среди вековых деревьев, но поиски были тщетны, наверняка она была уже далеко и точно не вернется назад. А что от нее можно ожидать?