Слава. Возрождение
Шрифт:
Слава вздохнул и пошел к переметным сумам, лежащим в коридоре. Ему было наплевать на хождение голышом, но вообще-то в Лаборатории было прохладно: тут явно поддерживалась довольно низкая температура – градусов десять, не больше. Он немного продрог.
Сумы лежали нетронутые, как и трупы воительниц. Тела занимали середину коридора, и Слава задумался: как их отсюда убирать? Оставлять было нельзя – рядом с протухающими трупами жить невозможно, а ему, скорее всего, придется пробыть в Лаборатории долго. Дни, может, даже недели.
Он сходил по коридору в сторону доков и увидел, что скутеров прибавилось на две штуки. Так-то это было хорошо: исправный скутер
– Я бы их сжег. Всех! – неожиданно раздался голос корабля.
– Шарги, мальчик! Ты где? Как ты? – обрадовался Слава. – Что-то давно ты со мной не связывался.
– Я купаюсь в океане и кушаю, – услышал он смешок корабля. – Мне гораздо, гораздо лучше. Правда, все равно не хватает нужных материалов, но в конце концов я их соберу. Сейчас пропускаю через системы океанскую воду – это настоящий кладезь элементов. Все равно как для людей суп. Ты любишь суп? – неожиданно спросил корабль.
– Хм… в общем-то да, – хмыкнул Слава. – А ты?
– И я. Но ты хочешь иногда чего-нибудь более питательного?
– Хочу. Я понял тебя. Ты знаешь, Шарги, я тебе, скорее всего, скоро дам кучу вкусных, очень вкусных бифштексов. Только придется самому их резать. Сумеешь?
– Ты про транспортник, да? Сумею, но мне нужно будет расконсервировать ремонтных роботов для кораблей. Там много будет резки, много работ по переноске и измельчению. А так-то – граны его хорошенько употребят. Я думаю, это будет здорово! – Чувствовалось, что корабль доволен. – Ты не нашел карты звездных путей? Что там с позитронным мозгом? У тебя получилось?
– Нет. Он почти уничтожен, работает лишь часть – примерно четверть, для обслуживания помещений. И все!
– Не огорчайся, Посланник, Учитель… Ну не найдем мы эти карты, все равно будем летать меж звездами, вместе, разве это плохо? Это же замечательно! Мы всегда сможем быть вместе!
– Да, это замечательно, – без энтузиазма подтвердил Слава. – Но все равно хочется поглядеть, что там, дома. Зря мы рисковали с тобой нашими жизнями и жизнями близких или нет? Понимаешь, какая штука… то, что ты делаешь, должно получить какой-то конечный результат, законченность, я так считаю. На нашей планете есть такой народ – китайцы, это те, что вместе с нашими врагами решили сделать из нас рабов. Народ этот древний и своеобразный, иногда мне даже думалось, не пришельцы ли они с другой планеты – так иногда различаются наши и их понятия о том, что правильно и что неправильно, что смешно, а что грустно, что хорошо, а что плохо. Так вот, их древние говорили: «Главное – не цель, главное – путь к цели».
– Это как понять? А… понял: например, мы с тобой ищем путь домой. Но нам не сам дом интересен, а интересно само путешествие домой. Что же, это похоже на мое понимание ситуации. – Шаргион усмехнулся. – А как понимают это твои соплеменники?
– Мои соплеменники по поводу цели говорят так: «Цель оправдывает средства.
– То-то ты чуть не загубил нас, – снова усмехнулся корабль. – То есть если цель хорошая, правильная, то те средства, которые ты употребил на ее достижение, все оправдывают?
– Примерно так, – согласился Слава.
– Ты и теперь так думаешь? – поинтересовался въедливый Шаргион.
– Иногда – да. Иногда – нет. Но я уже не могу измениться – какой есть, такой есть.
– Все мы меняемся, – философски сказал Шаргион, – и ты меняешься. Кстати, а ты поспрашивал у второго позитронного мозга о звездных дорогах? Может, он может помочь? А еще мозги разбитых флаеров – может, там что-то есть?
– Насчет флаеров – сомневаюсь, там были очень сильные повреждения плюс какой-то взрыв. Что-то вроде магнитной бомбы или нечто подобное – постирало из мозгов у всех, кроме маршевого и мозга Лаборатории. Маршевый хоть и защищен, но его взломали изнутри – диверсия, бунт какой-то был, а мозг Лаборатории, он узкопрофессиональный. И я очень удивлюсь, если в нем будут какие-то сведения о том, как передвигаться в межзвездном пространстве. Но спросить все равно спрошу. Времени еще полно: тут Хагра устроила свинство, и я очень боюсь, что оно дурно кончится.
– Да, я считал у тебя информацию о происшедшем – прости, но я, как и ты, вижу и слышу все, что происходит с моим братом. Я знаю, что люди очень трепетно относятся к неприкосновенности своих сведений, ты мне уже это говорил, но я ничего не могу поделать, я же часть тебя, как и ты – меня.
– Да ничего… все нормально. Да, она вытворила такое, что я не знаю, чем это закончится. И боюсь, что закончится все очень плохо.
– Посланник, я переживаю вместе с тобой, и мне очень жалко твою жену – ты же ее любишь! А я часть тебя и, значит, люблю ее тоже. И буду скорбеть вместе с тобой, если она погибнет. Я всегда с тобой, помни это. Я отключаюсь. Начинаю расконсервацию ремонтных роботов.
– Погоди, Шарги… А нельзя как-то вделать в тебя эту вот самую Лабораторию? Она бы нам очень-очень сгодилась! Такая классная штука, такое великолепное произведение рук человеческих, не хотелось бы ее уничтожать. А оставлять на планете – еще глупее. Ее могут перепрограммировать или же просто разбить – зачем этим диким народам лаборатория генной инженерии.
– Передай мне картинки этой Лаборатории. Ага, вижу… хм… в общем-то можно. Но придется перестраивать все заново – под нее надо будет делать во мне углубление, вбирать в себя… Мне, скорее всего, придется на нее садиться, но прежде убрать вокруг нее все мешающее. Не забывай: диаметр моего тела – десять километров. Ладно, подумаем, а вначале займемся первоочередными задачами. Когда роботы будут готовы, я тебе скажу. Это займет примерно с неделю. Там много вопросов – они не использовались очень давно, и я теперь не могу сказать, в каком они состоянии. Ну все, отдыхай.
Шаргион отключился, а Слава с тоской посмотрел на трупы воительниц, глянул на двери, за которыми лежали еще два трупа Мудрых, буркнул себе под нос:
– Какое там отдыхай? Покой нам только снится! – и пошел к скутеру.
Через час с небольшим проблема трупов была решена: он по очереди загрузил их на скутер, сложив позади, отчего их руки и ноги отвратительно болтались в воздухе, и на малой скорости, осторожно вывез к селению грессов. Там он сбросил тела и вернулся назад, с отвратительнейшим настроением и жутким голодом – война войной, а обед должен быть по расписанию. У него же давно не было не только обеда, но и ужина. Была уже глубокая ночь, и его организм настоятельно требовал усиленного питания.