Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н. э.
Шрифт:
Имеющиеся на сегодня материалы показывают, что предположение о возможности проникновения за это время отдельных групп кельтов на земли к востоку от Карпат выглядит достаточно реальным, но эти же материалы демонстрируют и другое: группы кельтов не были многочисленными и вряд ли играли решающую роль в процессе латенизации новых культурных образований.
Решение вопроса, почему эти культуры приобрели латенизированный облик, следует, вероятно, искать на другом пути — за счет рассмотрения восточноевропейских культур как части более широкого явления, охватывающего все северо-восточное пограничье кельтского мира, за счет общности протекавших здесь процессов. Конкретизация их — дело будущего.
Глава пятая
Культура Поянешти-Лукашевка
Памятники последних веков до нашей эры, находящиеся между Днестром, Прутом и Сиретом и известные сейчас в научной литературе как древности типа Поянешти-Лукашевка, были открыты в конце 30-х годов румынским исследователем К. Чиходару в результате небольших раскопок могильника Поянешти близ г. Васлуй
С 1969 г. изучением этой культуры занялся М. Бабеш, который провел раскопки крупного могильника Боросешти, а также поселений Гелыешти, Давидени и др. М. Бабеш является автором нескольких статей и обобщающих работ, посвященных рассматриваемой культуре (Babes M., 1978).
На территории СССР памятники типа могильника Поянешти и поселения Лунка-Чурей впервые обнаружил Г.Б. Федоров, который в 1953–1954 и 1957 гг. раскопал могильник у с. Лукашевка на р. Реут, определил его однотипность с румынскими памятниками и на этом основании предложил объединить в одну культуру под названием Поянешти-Лукашевка (Федоров Г.Б., 1960б, с. 15). Близ могильника Лукашевка были открыты два поселения (Лукашевка I и II), на одном из которых в 1957–1959 гг. были проведены раскопки (Федоров Г.Б., 1957, с. 51; 1960б, с. 240–246). В последующие годы М.А. Романовская раскапывала поселения Ульма, Рудь и Бранешты (Романовская М.А., 1964; Лапушнян В.Л., Никулицэ И.Т., Романовская М.А., 1974, с. 74–85). Из молдавских памятников этого типа большую известность получили погребения с металлическими сосудами из Сипотен, опубликованные Г.П. Сергеевым (1956, с. 135).
На Украине, в Поднестровье памятники типа Поянешти-Лукашевка известны по разведкам и раскопкам, из которых отметим работы в Круглике (Тимощук Б.А., Винокур И.С., 1962, с. 73–76), Кодыне, Соколе (Вакуленко Л.В., Пачкова С.П., 1979), Гринчуке (Пачкова С.П., 1979). С 1977 г. Г.И. Смирнова проводит раскопки могильника у с. Долиняны на Днестре (Смирнова Г.И., 1981), где открыто 44 погребения.
Памятники культуры Поянешти-Лукашевка занимают территорию современной Молдовы, простирающуюся от восточных склонов Карпат до Днестра. Северной границей распространения этих памятников является долина Днестра между Могилевом-Подольским и Залегцинами, а южной — лесостепное пограничье от румынского города Бакэу на р. Бистрица до молдовского города Бендеры на Днестре. Поянешти-лукашевские памятники размещаются неравномерно, их скопления занимают наиболее благоприятные в природно-климатическом отношении районы: такие, как нижнее течение р. Реут близ г. Оргеев (Молдова) или устье р. Жижия в окрестностях г. Яссы (Румыния). В настоящее время на всей территории распространения культуры от восточных склонов Карпат до Днестровского левобережья — насчитывается до 40 достоверных поселений и могильников (карта 16). Правда, некоторые исследователи (М. Бабеш, Ю.В. Кухаренко) указывают значительно большее количество памятников (до 100), включая в число поянешти-лукашевских также древности, относимые другими исследователями к пшеворскому и зарубинецкому типам и расположенные на территории Поднестровья и бассейна Южного Буга (Кухаренко Ю.В., 1978в, с. 142–146).
Карта 16. Распространение памятников культуры Поянешти-Лукашевка по С.П. Пачковой.
а — поселения; б — могильники.
1 — Пуркары; 2 — Калфа; 3 — Машкауцы; 4 — Иванча II; 5 — Иванча IV; 6 — Мана; 7 — Лукашевка I; 8 — Лукашевка II; 9 — Лукашевка, поселение; 10 — Петруха; 11 — Бранешты; 12 — Требушены; 13 — Сипотены; 14 — Пыржолтены; 15 — Ульма; 16 — Вассиены; 17 — Алчедар; 18 — Рудь; 19, 20 — Круглик; 21 — Долиняны; 22 — Гелыешти; 23 — Кодын; 24 — Сокол; 25 — Гринчук; 26 — Икимени; 27 — Ботошани; 28 — Кукорени; 29 — Тырпешти; 30 — Глевенешти; 31 — Бойени; 32 — Лунка-Чурей; 33 — Костулени; 34 — Яссы-Шорогоры; 35 —
О времени существования и этносе носителей культуры Поянешти-Лукашевка в научной литературе высказано несколько версий. Так, Р. Вульпе по находкам фибул считал, что материалы Поянештского могильника по времени соответствуют средне- и позднелатенскому периодам (II–I вв. до н. э.) и были оставлены германскими племенами бастарнов, которые переселились сюда из бассейна Вислы (Vulpe R., 1953, p. 501–505). Такая этническая интерпретация нашла поддержку у румынских археологов С. Маринеску-Билку, М. Бабеша и др. М. Бабеш считает могильники Поянешти и Лукашевка в целом синхронными и относит их к 150-70 гг. до н. э. (Babes M., 1978, p. 15–21). В литературе миграционистское понимание происхождения поянешти-лукашевской культуры имеет широкое распространение. Так, германские археологи Р. Хахманн и К. Такенберг утверждали, что могильники типа Поянештского относятся к памятникам одного из вариантов позднеясторфской культуры и что они принадлежали восточногерманскому населению, переселившемуся в конце II — начале I в. до н. э. (120/110 — 90-70 гг. до н. э.) из Бранденбурга (Hachmann R., 1957, s. 89) или, по К. Такенбергу, из Анхальта и северо-восточной Саксонии (Tackenberg К., 1962–1963, s. 427), но эти переселенцы не были бастарнами, а каким-то другим германским племенем, наименование которого осталось неизвестным античным авторам.
Мнение о более поздней датировке — концом II — серединой или третьей четвертью I в. до н. э. — Поянештского могильника, высказанное Р. Хахманном, поддержал Д.А. Мачинский. Он попытался выделить среди материалов из Поянешти и Лукашевки комплексы раннего («гетского») и более позднего периодов. Комплексы второго периода, по мнению Д.А. Мачинского, были оставлены новым, пришлым с севера (до среднего Одера) населением, культура которого по формам керамики, металлическому инвентарю и погребальному обряду была совершенно не похожа на гетскую культуру предшествующего времени. Это пришлое население, судя по сообщениям письменных источников, могло быть бастарнским, но этническая его принадлежность пока неясна, так как в разных источниках бастарнов относили то к кельтам, то к германцам (Мачинский Д.А., 1966а, с. 80–96). С бастарнами связывал поянешти-лукашевскую культуру Ю.В. Кухаренко (1978б, с. 217). Отличительной особенностью его взглядов, так же как и М. Бабеша, является расширительное понимание культуры, к которой Ю.В. Кухаренко относил не только территорию Молдовы, но и пространства к востоку от Днестра, где, по его мнению, культура существовала вплоть до III в. н. э. К.В. Каспарова, привлекая для доказательств многочисленные археологические данные, пришла к выводу, что культура Поянешти-Лукашевка возникла в процессе миграции в гето-дакийскую среду различных ясторфских групп, главным образом губинской. Она подчеркнула не только этнокультурные контакты между поянешти-лукашевским и зарубинецким населением, но и генетическую близость этих культур, связанную с общей для них основой — памятниками губинской группы (Каспарова К.В., 1981, с. 69–78).
Иное решение этих вопросов предложил Г.Б. Федоров (1960б, с. 54 и след.). Он рассматривал культуру Поянешти-Лукашевка как принадлежавшую местному фракийскому населению — гетам, в среде которых оказались пришельцы — бастарны, носители культуры позднепоморско-раннепшеворского облика, пришедшие сюда на рубеже III–II вв. до н. э. с верховьев Вислы и ассимилированные гетами к рубежу нашей эры. Местной, гетской, была эта культура и по мнению М.А. Романовской (1968) и С. Теодор. Элементы других культур, в том числе ясторфской, поморской, пшеворской и зарубинецкой, исследовательницы объясняют существованием контактов между названными культурами в период II–I вв. до н. э. Позднее М.А. Романовская несколько уточнила свою точку зрения и пришла к выводу, что поянешти-лукашевская культура представляла собой качественно новое явление по сравнению с гето-фракийской культурой предшествующего времени и сложилась в результате взаимодействия различных пришлых компонентов с местным гето-фракийским субстратом. Все же по этническому составу эта культура, по ее мнению, была в своей основе гетской, тогда как пришельцы были разнородны в этническом отношении и среди них могли быть германцы и славяне (Пачкова С.П., Романовская М.А., 1983, с. 68–77). Сравнивая материалы могильников Поянешти и Лукашевка, С.П. Пачкова сделала ряд наблюдений над их хронологией. По ее мнению, в могильнике Поянешти выделяется два хронологических периода, для каждого из которых характерны свои типы керамики и варианты фибул (для первого — фибулы «расчлененные» и гладкие проволочные варианта В по Й. Костшевскому, для второго — фибулы варианта В, D и К). Материалы могильника Лукашевка соответствуют в основном второму, позднему, периоду могильника Поянешти (Пачкова С.П., 1985, с. 19–22).
Среди поселений выделяются мысовые и равнинные. Первые (Машкауцы, Бранешты, Круглик) расположены обычно на мысах высокого коренного берега рек. Для равнинных поселений (Лукашевка II, Алчедар) характерно размещение в пойме, на надпойменной террасе или на пологом берегу, расчлененном оврагами, фиксирующими границы поселений. Отличительными особенностями поселений, как мысовых, так и равнинных, являются отсутствие на них оборонительных сооружений, небольшая (до 2 га) площадь, незначительный культурный слой, который обычно фиксируется в местах расположения жилых сооружений.
Жилища представлены постройками двух типов — наземными и полуземлянками. Оба типа жилищ известны по ряду поселений (Лукашевка II, Ульма) как одновременно существовавшие. Однако встречаются поселения, где обнаружены лишь жилища наземного типа (Круглик) или только полуземлянки (Сокол). На одновременность этих двух различных типов жилых сооружений указывают не только найденные в них синхронные и аналогичные предметы, в первую очередь керамика, но и совпадающие детали их устройства: форма жилищ, конструкция стен и отопительных систем.