Славянская спарта
Шрифт:
Въ Рку тоже ведетъ шоссе, по которому и покатила наша коляска. Отъ Цетинья приходится сбгать все внизъ, поэтому и коньки наши, и нашъ извозчикъ въ особенно игривомъ настроеніи духа. А тутъ еще ясный голубой день, прохлада подъ тнью скалъ, на душ невольно длается беззаботно и весело. Горы здсь все-таки нсколько зелене, чмъ въ Нгошахъ. Молодой березнякъ, дубнякъ, грабъ, букъ, кусты «держи-дерева» одваютъ курчавою темнозеленою шерстью скалистые черепа этихъ известковыхъ горъ. По словамъ П. А. Ровинскаго, Черногорія была прежде вся покрыта густыми сплошными лсами, по которымъ собственно и прозвали ее «Черною-Горою». Есть надежда, что лса эти опять поднимутся по старому при строгомъ вниманіи къ нимъ княжескаго правительства. Молодые лски между Цетиньемь и Нгошами выросли уже на глазахъ Ровинскаго, который засталъ на мст ихъ только голый камень. Мы демъ все время въ горахъ и скалахъ; среди нихъ то-и-дло попадаются такія же круглыя провалья, напоминающія кратеры, какъ и на дорог изъ Нгошей. На дв одной такой котловинки, обращенной въ поле, мелкими разноцвтными голышами выложены буквами громаднаго размра имена какого-то Душана Станковича и другихъ хозяевъ этой крошечной землицы. Черногорцы, черногорки встрчаются поминутно, и вс пшіе, и вс почти, къ удивленію моему, подъ зонтиками, даже мужчины, а зонтики, конечно, австрійско-жидовскаго издлія; это совсмъ неожиданная для меня подробность въ домашнемъ быт народа-героя.
Черногорцы очень привтливы и общительны съ чужестранцами. Кто ни встртится, вс вжливо кланяются, вс провожаютъ васъ радушнымъ: «добра ни сртя!» и вс непремнно заговариваютъ если не съ вами, то съ вашимъ кучеромъ. Появленіе посторонняго человка, европейца въ штатскомъ плать, а ужъ особенно дамы въ шляпк, въ этой глухой пастушечьей пустын, населенной средневковыми воинами, бросается въ глаза какъ огонь въ темную ночь и возбуждаетъ въ простодушныхъ обитателяхъ горъ самое живое и вполн понятное любопытство. Слово «руссъ» производило на этихъ добрыхъ людей впечатлніе какого-то радостнаго удивленія, они сочувственно улыбались и кланялись намъ, бормотали неизмнное «бога ми!» и долго потомъ оглядывались на насъ недоумвающимъ взглядомъ.
Добрско-сёло смотритъ маленькимъ городкомъ на дн своей глубокой котловины, обставленной кругомъ горами, а мы смотримъ на его краснокрышіе двухъэтажные домики съ высоты своего шоссе, что лпится по скалистымъ выступамъ этихъ каменныхъ громадъ, словно съ крыльевъ птицы. Круглая плодородная долина вся въ кукурузникахъ, въ поляхъ ржи и картофеля; красиво выстроенная церковь святой «Петки» поднимается среди довольно большихъ каменныхъ домовъ селенія, а въ нсколькихъ саженяхъ отъ нея, у самаго подножія горы, цлый живописный монастырь, во имя Успенія Богородицы, — «Добрска келья», какъ его зовутъ черногорцы; въ монастыр этомъ раньше было постоянное пребываніе цетинскихъ митрополитовъ. Тамъ между прочимъ и погребенъ владыка Савва Очиничъ.
Гора Доброштакъ охватываетъ слва котловину Добрска-сёла, Вертличка — справа. Отвсные обрывы скалъ нависаютъ надъ дорогою при каждомъ ея поворот. На той сторон отъ насъ черезъ ущелья горы Вертлички спускается по страшнымъ кручамъ дерзкими головоломными зигзагами старая цетинская дорога въ Рку. Въ 1690 году на этой гор сложилъ свою удалую голову вмст съ тридцатью своими товарищами дружинниками воспваемый до сихъ поръ въ народныхъ псняхъ Черногоріи герой Байо Пивлянинъ, защищавшій отъ грознаго скадрскаго паши Сулеймана дорогу въ Цетинье.
Горы скоро задвинули отъ насъ Добрскую котловину, но, объхавъ ихъ, мы очутились опять надъ новою котловиною, также тсно обставленною горами, и также глубоко провалившеюся у нашихъ ногъ вправо отъ дороги. По подошв горы, по дну долины, разбросаны въ зеленыхъ садахъ, среди сплошныхъ зеленыхъ полей, большіе каменные дома селенія Цеклинъ, ярко и весело сверкающіе на солнц своими красными черепичными крышами. Село это богатое и людное, тоже смахивающее на городокъ; а плодоносная Цеклинская долинка, какъ и ея сосдка Добрская, и другія, что спускаются ниже къ Рк,- слывутъ житницею Черногоріи. Опять заслонъ изъ горныхъ громадъ, опять мы крутимся вокругъ нихъ и объзжаемъ ихъ. На гор, какъ бы посредин новой котловины, стоитъ старинная церковь Іоанна Крестителя, куда на 29-е августа стекается все Цеклинье. Теперь мы на гор Коштелъ, съ которой открывается намъ чудный видъ на долину Рки; гора Коштелъ отдляетъ эту нижнюю долину отъ верхнихъ; названа она такъ по имени дерева коштела, напоминающаго намъ дикій каштанъ. На гор и кафана, въ которой можно немножко отдохнуть и полюбоваться красивымъ видомъ. «Рка» извивается глубоко внизу, пока не загораживаетъ ей пути и не поворачиваетъ ея теченіе Зеленая гора «града Обода» съ его блыми домиками и высокою колокольнею наверху; на первомъ план нашемъ голая какъ кость обрывистая гора Костодина. Далеко блются внизу, среди кукурузныхъ полей, итальянскихъ тополей и виноградниковъ, змистыя колна шоссе; за широкимъ разливомъ рки опять загораживаютъ ее громоздкіе выступы горъ, и выше ихъ, надъ ихъ головами, видна ярко освщенная приподнятая въ самому горизонту, низина плодоносной Зеты, блдно голубая гладь Скутарійскаго озера и за нимъ, словно въ воздух нарисованные, далекіе хребты Хотскихъ и Костенскихъ «Проклятыхъ» горъ, — обиталище вковчныхъ враговъ Черногоріи, албанцевъ-мадисоровъ. Въ ясные дни, какъ увряли меня черногорцы, отсюда можно видть даже и самый городъ Скутари. Скутарійское же озеро, албанскія горы и знаменитую въ черногорской исторіи крпость Жаблякъ на ея пирамидальной скал мы видли, хотя и не такъ хорошо, какъ отсюда, чуть не отъ самаго Цетинья, по крайней мр отъ того домодльнаго павильона, который устроенъ надъ первымъ крутымъ спускомъ шоссе, какъ разъ на старинной грани, гд кончается Катунская нахія и начинается Рчьская. Это мсто такъ и зовется у черногорцевъ «граница», и жители Цетинья по вечерамъ обыкновенно ходятъ туда пшкомъ, чтобы полюбоваться издали на Скадрское блато и Рку.
Старая черногорская дорога отъ Цетинья въ Рку видна намъ и здсь. Она сползаетъ красножелтою змею черезъ лса и утесы горы Коштела, словно опасная лстница съ поднебесья; а давно ли по ней беззаботно ходилъ и здилъ въ свои лтнія резиденціи самъ черногорскій князь, съ дочерьми, женою и всмъ домашнимъ скарбомъ.
Въ боковомъ ущель «Рки», подъ горами, блетъ длинное одноэтажное зданіе единственнаго оружейнаго завода Черногоріи.
Тамъ сейчасъ же и истокъ «Рки». Она вытекаетъ изъ безконечно длинной и обширной сталактитовой пещеры, красоту которой нкоторые путешественники ставятъ выше самыхъ извстныхъ сталактитовыхъ пещеръ Европы. Но намъ было неудобно терять на ея осмотръ нсколько часовъ, такъ какъ необходимо было вернуться въ тотъ же день въ Цетинье, гд съ утра долженъ былъ начаться великій народный праздникъ — Петровъ день.
Кіи же къ шоссе, у самыхъ ногъ нашихъ, большія каменныя зданія водяной мельницы покойнаго Мирно Петровича, отца князя Николая, кажется, первая построенная въ Черногоріи. За нею шоссе сбгаетъ почти совсмъ на дно узкой долины. Тутъ уже настоящій югъ: итальянскіе тополи, виноградники, сады гранатника, фигъ, черешенъ… Тепло и влажно какъ въ паровой бан. Зеленое ущелье все время лпится по берегу «Рки», испареніямъ которой некуда дться изъ каменнаго корридора окружающихъ ее горъ. Вотъ стали появляться по об стороны дороги и домики селенія Рки, кафаны, лавочки… Штукъ 40 или 50 ободранныхъ бараньихъ тушекъ, завяленныхъ на солнц, висятъ рядкомъ на жердочкахъ въ придорожной лавочк мясника, будто повшенные преступники. Это пресловутая «кострадина», — чуть ли не главный предметъ вывозной торговли скудной Черногоріи. Толпы народа идутъ намъ на встрчу, тснятся въ узкой улочк. Черногорки въ своихъ траурныхъ будничныхъ костюмахъ, одтыя въ черныя юбки, въ черныя куртки, повязанныя чернымъ, странно выдляются среди щеголеватыхъ и яркихъ одеждъ мужчинъ. Вотъ дорога рзко поворачиваетъ вмст съ ркою направо, я мы останавливаемся на широкой деревенской набережной, вдоль которой у подножія горы вытянулись вольнымъ строемъ домики Рки, съ своими грошевыми лавчонками и кафанами. Прямо передъ нами и передъ селеніемъ, за ркою, на обрывистой лсистой гор, охваченной съ двухъ сторонъ водами рки, бывшая крпость, «градъ Ободъ» знаменитаго родоначальника князей черногорскихъ, Ивана Вега Черноевича. Древній градъ Черноевича, и теперь смотритъ какимъ-то средневковымъ замкомъ своею тсно сбившеюся наверху кучкою блыхъ каменныхъ домовъ, съ массивными стнами и рдкими окнами. Въ немъ съ конца XV вка существовала славная во всемъ славянств первая славянская «штампарія», на четырехъ-сотлтнюю годовщину которой съзжались недавно ученые слависты изо всхъ странъ Европы и политическіе люди балканскаго славянства. «Штампарня» эта много послужила въ свое время длу славянства и православія. Православный храмъ съ высокою колокольнею очень кстати и очень живописно внчаетъ этотъ старый градъ, цлые вка стоявшій на своей горной вершин, на самомъ рубеж славянства и туречины, словно передовой стягъ сербскаго народа. Налво отъ насъ, на самомъ берегу рки, на этой сторон ея спускается по скату горы небольшой садикъ и въ немъ простенькій лтній домъ князя Николая. Другой чей-то домикъ, весь окруженный ульями пчелъ, стоитъ чуть не на голов этой непритязательной сельской резиденціи черногорскаго владыки.
Телеграмма городского головы возъимла свое дйствіе, и насъ сейчасъ же встртилъ хозяинъ кафаны, уже приготовившій намъ лодку по порученію любезнаго цетинскаго мэра.
Немного отдохнувъ подъ деревомъ у порога кафаны, напившись кофе и закусивъ чмъ было можно въ этой буколической гостинниц, мы поспшили уссться въ лодку, чтобы успть не торопясь сдлать предположенную прогулку и засвтло вернуться въ Цетинье.
Большая грузная лодка оказалась не особенно ходка; четверо здоровенныхъ гребцовъ-черногорцевъ «утерли не мало поту» надъ нею. Трое изъ нихъ все время гребли стоя, какъ венеціанскіе гондольеры, а четвертый сидлъ на носу, направляя лодку. Считая насъ съ женою и нашимъ толмачемъ Божо, всего народу въ лодк набралось, стало быть, цлыхъ семь человкъ. Рка «Рка», давшая имя и селенью, и всей этой долин, и даже цлой нахіи, — очень своеобразная рка. Она совсмъ не течетъ, за отсутствіемъ какого бы то ни было уклона, а скоре стоитъ въ своихъ берегахъ. Въ ущель между горъ она довольно узка и не показна, но по мр того, какъ горы раздвигаются и отступаютъ въ стороны, она длается все шире и грандіозне, такъ что гораздо боле похожа на заливъ Скутарійскаго озера, чмъ на обыкновенную рку. Это сходство усиливается еще неподвижностью ея водъ и сплошными зарослями камыша и кувшинки, покрывающими почти всю поверхность ея. Только по средин, на такъ-называемомъ стремени, по которому постоянно двигаются лодки, видна еще узкая полоса чистой воды. Но и она въ иныхъ мстахъ съуживается въ такую тоненькую ленточку, что, сидя въ лодк, вамъ кажется, что вы плывете по какому-то сказочному зеленому дугу, усянному блыми чашами махровыхъ нимфей. Этотъ болотный характеръ «Рки» очень вредно вліяетъ на климатъ ея низменныхъ прибрежій, на которыхъ въ туманные и холодные дни болотистыя испаренія, стсненныя горами, стоятъ съ утра до ночи. Даже и теперь, въ знойный солнечный день, по середин лта воздухъ надъ ркою насквозь пропитанъ болотными міазмами. Лихорадки и всякія гнилостныя болзни свирпствуютъ въ этомъ роскошномъ на видъ уголк.
На мой вопросъ: е-ли добра вода?
Старый лодочникъ, нахмурившись, отвтилъ:
— Въ Рк вода не здрава. Пить не здрава, купаться не здрава.
А между тмъ, будь у черногорцевъ больше средствъ и знаній, эта прекрасная водная артерія могла бы быть обращена въ настоящій судоходный каналъ; нмцы, разумется, скоро съумли бы и увеличить паденье воды и расчистить отъ зарослей русло Рки. Лодочникъ уврялъ насъ, будто черезъ мсяцъ вся эта широкая скатерть рки, заросшая камышами и кувшинкой, высохнетъ до-суха, и останется для прозда только одно серединное стремя, въ которомъ, по его словамъ, въ иныхъ мстахъ глубина достигаетъ до десяти нашихъ саженей.
Понятно, почему старинные люди, имвшіе въ своихъ рукахъ еще мене способовъ борьбы съ природою, чмъ ныншніе черногорцы, старались селиться здсь, какъ Иванъ-Бегъ Черноевичъ въ своемъ град Обод, на вершинахъ горъ, куда не достигали болотные туманы. Мы долго любовались этимъ древнимъ градомъ, провожавшимъ насъ съ высоты своей зеленой пирамиды, у подножія которой тяжело плыла наша лодка.
Геройскимъ именемъ Ивана-Бега Черноевича полна Рка, полна вся Черногорія. До него рка называлась просто Ободомъ, также какъ и городъ на ней; посл него черногорцы не называютъ ее иначе какъ «Рка Иванъ-Бегова-Черноевича», до того свята и крпка среди жителей память этого основателя черногорской независимости. Посл Коссовскаго побоища, разгромившаго славное и могущественное сербское царство, Черногорія съ Зетою, тоже входившія въ его составъ какъ области, населенныя сербами, хотя и управлявшіяся полу-самостоятельными жупанами, оторвались отъ побжденнаго царства и остались въ рукахъ зятя злополучнаго царя Лазаря, князя Баоши, женатаго на его дочери. Баоша не посплъ на помощь тестю на Коссово поле и, узнавъ объ измн Бука Бранковича и о смерти Лазаря, повернулъ домой свои полки, чтобы по крайней мр въ своихъ неприступныхъ горахъ отбиваться отъ страшнаго турчина, сокрушавшаго одного за однимъ славянскіе народы Балканъ.