Славянский викинг Рюрик. Кровь героев
Шрифт:
Наконец впереди послышался глухой стук, видно, первая шлюпка уперлась в берег. Тихая возня, шепот:
– Подгребай, подгребай поближе.
Шлюпка, в которой сидел Рюрик, заскрежетала носом о гранитный камень, остановилась. Кругом разливалась та же непроницаемая мгла – свет факела не доходил до основания башни. Воины, осторожно нащупывая берег руками, стали вылезать из шлюпки. Вдруг что-то шумно плюхнулось в воду, кто-то негромко чертыхнулся, на него тотчас зашикали.
Рюрик на четвереньках пополз по берегу, наткнулся на Влесослава.
– Все вышло как нельзя лучше, – жарко выговорил тот ему в лицо. – Над нами – башня замка.
– А в него как попадем?
– Сейчас узнаешь.
И – соседу:
– Передайте: Клуда ко мне!
Шелестом пошел приказ дальше. Скоро перед посадником появился Клуд.
– Поднимайся к замку и бросай якорек, – приказал ему Влесослав.
– Нету, – потерянным голосом ответил Клуд.
– Что – нету? – тихо, но грозно спросил его Влесослав.
– Якорька с веревкой нет…
– Как нет? Куда они делись?
– В море… В море булькнули.
– Что-о-о?
– Так вышло…
– Далеко отсюда?
– У берега.
– Тогда чего ждешь? Ныряй! Немедля!
Клуд исчез. Через некоторое время раздался плеск воды, фырканье и голос:
– Глубоко. Дна не достать.
– Ныряй еще! Пока не поднимешь!
– Холодно! Я закоченею весь. Не вынырну…
– Я тебе покажу – холодно. Сразу станет жарко!
И снова фырканье, и голос отчаяния:
– Там обрыв и пропасть!
– Хоть черту в пасть! Ныряй и без якорька с веревкой не возвращайся! Все равно убью!
Все сгрудились вокруг того места, где нырял Клуд. Ждали. Наконец он вынырнул, стал кашлять.
– Заткните ему рот! – прошипел Влесослав. – Поднял мешок с якорьком?
Кто-то, видно, ощупал Клуда, ответил:
– Пустой он.
– Утопите его! Чтобы не верещал!
Послышалась короткая борьба и – тихо.
Влесослав откинулся спиной к граниту, шумно задышал. Спросил, конкретно ни к кому не обращаясь:
– Что будем делать? Неужто назад?
– А по башне не подняться?
– Куда там! Бревна сложены без единого выступа… – Как же так, братцы?..
– Надо вертаться, пока темно. А то не выпустят…
– Я тебе вернусь! Думайте…
– Думаем! А что придумаешь?
После долгого томительного ожидания раздался жаркий шепот:
– А что, если на пиках?
– Высоко ли на них поднимешься?
– Да я не о том… Обрубить наконечники и в стену башни воткнуть!
– Ну и?..
– Что – «ну и?». Потом по ним, как по ступенькам!
Все молчали, соображая.
– А что, человек дело говорит, – наконец произнес Влесослав. – Ты кто таков?
– Соснец Из бодричей.
– Молодец, Соснец из бодричей! Приказываю: всем тихо, без шума ножами отрезать наконечники пик и передать Соснецу. Пойдешь первым. Топор есть?
– При мне.
– Топор оберни рубашкой для мягкости удара. Забивай наконечники и поднимайся. Мы – следом!
Все было проделано молча и сосредоточенно. Поочередно двинулись наверх. И вот Рюрик на башне. Караульный лежит на помосте ничком, факел в руках Влесослава, он усиленно размахивает им, подавая сигнал людям на кораблях. В темный квадрат пола кинулись воины, стали сбегать вниз по лестнице. Рюрик – за ними. На одной из внутренних площадок башни увидели спящих данов, молча кинулись на них с мечами…
Главная башня замка в руках морских воинов. К причалу подошли корабли, в ворота потекли славянские викинги. Замок был захвачен почти без сопротивления. Защитников поднимали с постели и сгоняли во двор. Здесь же оказался и хозяин замка, герцог Крок, сорокалетний крепыш, с крепкими руками и бычьей шеей. Он исподлобья следил за грабежом, который проходил в замке, и еле сдерживался от душивших его злобы и бессилия.
Богатства оказались несметными. Здесь были как фамильные накопления, которые велись из века в век, так и добыча, взятая во время набегов на европейские страны: Кроки считались одними из видных представителей датских викингов.
Только к вечеру закончилась погрузка, суда вышли из залива и направились на восток. Морские воины ликовали. Еще бы, такого обилия драгоценностей они не брали ни разу!
Между тем направление ветра сменилось с восточного на западное. Вокруг кораблей заходили свинцовые, пенистые валы. Рюрик почувствовал, как неожиданно снизу его начала толкать мощная, непреодолимая сила, а затем вдруг палуба уходила из-под ног, и он как бы проваливался в пустоту, в невесомость, при этом сладко замирало сердце. И так раз за разом… В борт грохали удары, волны перекидывались через борт, с треском рассыпаясь тучами брызг. Порой судно начинало дрожать, как в лихорадке, и люди замирали, боясь, что вот-вот его накроет волной и оно пойдет ко дну… На мачте висел фонарь, вокруг него в бешеном вихре метались тучи колючих снежинок. А там, за светом фонаря, за бортом – тьма, холодная, свинцовая, бурлящая, и только видны одинокие огоньки фонарей других судов; они вдруг поднимаются в самое поднебесье, застывают там на некоторое время – Рюрик смотрит на них как зачарованный, – потом падают в самую бездну, и в это время через борт бросается новая масса кипящей воды.
Воины неестественно веселы, возбуждены, кричат, чтобы поддержать друг друга:
– Ну как, хорошо поливает?
– Как из ведра!
– Хлеще, чем в бане!
Кого-то сбило волной, протащило по днищу корабля. Ему кричат:
– Поделись, что нашел!
– Подвинься, я лягу рядом!
– Режь его, пока не испортился!
Воин встает, отряхивается от воды, некоторое время непонимающе смотрит вокруг, наконец машет рукой и начинает смеяться вместе со всеми…
II
К весне по заказу Рюрика были построены двенадцать военных кораблей. Свой он назвал «Соколом», в честь родного племени бодричей, на мачте его поднял флаг с изображением стремительно летящего сокола. Маленькая частица утраченной родины.
В апреле, совершив богослужение в храме Святовита, вышли в море. Небо было затянуто мглистой пленкой, солнце еле-еле пробивалось сквозь нее, разливая в пространстве ровный свет. А море спокойное, тихое, точно разлитое молоко. Так тихо, что пролетит чайка, коснется лапками воды, и по ней разбегаются круги. Плавают маленькие льдинки, по-видимому, с севера забредшие в эти края; издали они похожи на белых лебедушек. А порой кажется, что это не судно движется, а льдинки плывут по течению, будто по реке в весеннее половодье.