След Ночного Волка
Шрифт:
— Что?
— Война будет, третья чеченская, вот что…
В общем, за фасадами свежевыкрашенных зданий в Грозном, уважаемый читатель, тлеет кризис правоохранительной системы республики — далеко не самой профессиональной и образованной, зато привыкшей решать все проблемы автоматом Калашникова. А такая мина замедленного действия может сработать вне зависимости от желаний руководства республики. И осколки ее способны полететь намного дальше чеченской границы.
ГЛАВА 17
Горели
Наши герои застолья забыли за разговорами и тостами о магии чисел. Но дата — пятница, тринадцатое, продолжалась. Когда вышли в очередной раз покурить, время близилось к девяти. До вечерней поверки оставался еще час. Темное небо было усыпано крупными звездами. К столовой примчался запыхавшийся старшина прапорщик Санька Варенников. На его худом лице горели испуганные глаза, в руках болтались два пустых ведра. Увидев руководство, он закричал:
— Пожар!!!
— Какой пожар? — недоуменно переспросил комроты Пчелов.
— Обыкновенный, баня горит…
И Варенников бросился на кухню набирать в ведра воду. За ним бросились остальные. Похватали любые емкости, которые попали под руки, ведра, кастрюли. Стали набирать воду. В сторону полыхнувшей с тыльной стороны укрепленного забора ПВД бани мчались бойцы огневой роты, тыловики-масленки, облепив с двух сторон «ЗИЛ»-водовоз, как на бэтээре, рванули на бой с огненной стихией. И только начальник штаба сидел в позе лотоса, покачиваясь за столом своего звездного праздника. На его детском лике расплылась улыбка, повествующая стороннему зрителю о полной нирване его внешнего и внутреннего состояния.
Вскоре к горящей одним боком кирпичной бане от офицерской столовой понеслась толпа добровольных пожарных с различными емкостями с водой в руках. Возглавлял это нашествие водоносов Павелецкий, он несся впереди всех на пару шагов, держа перед собой огромными ладонями маленькую трехлитровую кастрюльку, наполовину расплескавшую уже свое животворящее содержимое. Одновременно с остальным личным составом и водовозом подлетев к бане, полковник выплеснул на нее содержимое кастрюли и властно заорал:
— Всем тушить пожар! Вывести рукав из водовоза! Выстроиться в цепочку к столовой!
После поступивших команд суета вокруг горящей бани стала более организованной и тушение пожара приобрело контур эффективности. Вскоре он был успешно потушен. Строение практически не пострадало ни изнутри, ни с наружи. Возбужденный борьбой с пламенем служивый люд стал расходиться по кубрикам и расположениям, утирая ратный пот с чела. И вдруг психолога осенило:
— Мужики, а что это мы за водой в столовую бегали, в бане ведь полно воды?
Его вопрос повис без ответа над головами расходившихся людей. Никто в этой героической ситуации не хотел ощущать себя идиотом, поддавшимся общей панике. Лишь водитель водовоза, которому уже привиделась на впалой груди медаль «За отвагу на пожаре», пробурчал себе под нос:
— Ну, доктор Морс дает, фашист, он и есть фашист проклятый…
Да
— Сами вы все дураки…
Застолье по поводу присвоения звания Владимиру Алексеевичу Сомову само собой угасло, лишь он один так и проспал за столом до утра. Вскоре личный состав построился на вечернюю поверку. Павелецкий сказал:
— За успешное тушение пожара на бане объявляю всем устную благодарность. Мы проявили себя в этой чрезвычайной ситуации как слаженное, готовое к отражению любых негативных событий подразделение. Благодарю всех за службу.
Павелецкий помолчал, будто что-то обдумывая, затем продолжил:
— Капитан Сидорчук.
— Я, — раздалось из строя.
— Провести по данному факту пожара служебную проверку, разобраться, в чем дело, проводка там или еще что, устранить причины и мне доложить рапортом. Все понятно?
— Так точно.
— Вопросы ко мне есть?
— Никак нет…
— Тогда командирам подразделений развести личный состав. Вольно! Разойдись!
Стоявшие на вечерней поверке милиционеры из Коми не знали, что в это время в сторону своего дома в Горячеисточненской шли два брата Кубоевых — пятилетний Адылбек и шестилетний Рустам, от которых слишком подозрительно пахло бензином. Один говорил другому:
— Как эти каферы забегали, из кустов хорошо видно. Почему нам отец не разрешает брать автомат?
Второй ему отвечал:
— Ничего, скоро свой автомат где-нибудь украдем. А про пожар отцу расскажем, пусть за него попросит у Финансиста-Дуки для нас денег, может, велосипед один на двоих купим…
— А может, и на два хватит, — рассудительно заметил его брат.
ГЛАВА 18
Информация от однорукого
В полдень старик Исмаил Мерзоев закрыл свое заведение на учет. Даже бумажку скотчем приклеил на стекло двери: «Учет». Слово было написано корявым почерком, но от этого смысла не теряло. Прогнал домой разворчавшуюся и недовольную ранним прекращением работы старуху. Она возмущалась:
— И так выручки нет, а ты шашлычню среди бела дня решил закрыть, люди к нам идут, люди хотят кушать хороший шашлык. Аллах помог, шашлычня напротив разорилась. Работай и работай, а он, старый дурень, закрывается на учет.
Но Исмаил строго сказал:
— Иди домой, женщина, у меня будут большие гости, о которых ни ты, ни твои соседки — подружки по сплетням знать не должны. Иди домой и никому не рассказывай, что у меня гости. Поняла?
— Поняла, что ты старый безмозглый ишак, — резюмировала эмансипированная не в меру еще советской властью старуха и с достоинством покинула проигранное ратное поле.