Следак 2
Шрифт:
Скворцова мой ответ позабавил, и былая настороженность исчезла.
— Правильный, значит, — расслабился он.
— Закон прежде всего, — изрек я глубокомысленно, закрепляя за собой реноме честного, принципиального следователя.
Звонок телефона, что раздался несколько минут спустя, прозвучал как-то угрожающе. Лусенко, матерясь в трубку, велел нам обоим немедленно двигать к нему.
Пришлось подчиниться.
От выполнения приказа нас отвлек Левашов. Он, шатаясь, брел со стороны туалета в свой кабинет.
—
Левашов на раздражающий звук неохотно повернул голову, отчего его повело, и он впечатался в стену.
— Дмитрий Олегович, что же вы так неосторожно? Убьетесь ведь, — Скворцов, подхватил его под локоть, корректируя маршрут, а я открыл нужную дверь.
— Исчезните, — заплетающимся языком пробурчал Левашов после того, как мы его сгрузили на раскладушку.
— Бухает? — спросил меня Скворцов, когда мы шли в сторону УГРО.
— Первый раз его таким вижу, — честно ответил я, не став уточнять, что видел Левашова с того дня, как его понизили в должности, от силы раза три или четыре. Тот почти не покидал свой кабинет, даже на оперативки не ходил, и никто его этим не попрекал. А стоило мне разок сачкануть, так сразу же пропесочили. На лицо двойные стандарты.
— Ему сейчас не бухать надо, а дела раскрывать ударными темпами, — Скворцов по ходу не особо мне поверил.
— Надо, — вяло поддержал я коллегу.
На Левашова мне было откровенно плевать. Он взрослый мужик. Чего о нем переживать? Сам свои проблемы решит. Или не решит, коли слабак. Подумаешь турнули с должности и в звании понизили. Меня вон вообще в другое время забросили. Я же не спиваюсь. В общем, хрен с ним.
К тому же мы уже подошли и стало не до Левашова.
Из кабинета Лусенко доносилась ругань. Мы затормозили. Подставляться никому не хотелось.
— Твой начальник, ты и иди первым, — заявил я.
— Там и твое начальство орет, — заметил Скворцов.
Действительно, из-за двери послышался мат Головачева.
— Это всё твоя дурацкая идея со взятием с поличным, — произнеся это обличительным тоном, Скворцов резко раскрыл дверь. — Вызывали? — застыл он на пороге.
Лусенко вышагивал вдоль окна, остервенело жестикулируя и брызгая слюной в сторону Головачева с Журбиной, которые расположились на стульях возле пустующего стола хозяина кабинета. Людмила сидела, выпрямив спину, неотрывно следя за перемещениями начальника УГРО. Головачев же жадно курил, время от времени посматривая на наручные часы.
— Явились. Вы чего там напридумывали, дебилы? — встретил нас раскрасневшийся Лусенко.
Скворцов скосил на меня взгляд. Пришлось выдвигаться на передний план.
— В целях проверки выдвинутой мною версии, а также сбора доказательств мною было принято решение о взятии подозреваемых с поличным, — официально завернул я.
— Решил он… Нет, вы слышали? Без году неделя в должности, а уже «я решил», — передразнил меня Лусенко, обращаясь к моему начальству.
— Альберт, чего ты там опять навыдумывал? — устало спросил меня Головачев.
Рассудив, что Журбина уже ввела всех присутствующих в курс дела, я сразу зашел с козырей.
— Илья Юрьевич, нет доказательств против подозреваемых. Поэтому и нужно взять их с поличным.
— Доказательств у него нет! — вновь вспылил Лусенко.
Он открыл дверь и закричал на весь коридор:
— Кузнецов, зайди ко мне!
Буквально через минуту на пороге материализовался начальник Скворцова.
— Вызывали, товарищ майор?
— Витя, ты какого лешего своих оперов не контролируешь? — начал тот с наезда.
— А что случилось? — не особо испугался Кузнецов, но в Скворцова все же впился взглядом непредвещающим тому ничего хорошего. — Чего ты опять натворил?
— Разрабатываю со следователем оперативно-розыскное мероприятие, — Вадим попытался проскочить, закосив под старательного, но туповатого служаку.
— Ты сейчас должен тащить жуликов сюда и колоть! — взревел Лусенко. — А не бредни этого молокососа слушать! — это был камень в мой огород, — Витя, бери этого придурка и дуйте по адресам, — последнее высказывание относилось уже к Скворцову. — Чтобы через час жулики были в отделе!
— Выбитые признания доказательствами не являются, — скромно заметил я.
Меня услышали. Но в серьез не восприняли.
Лусенко сменил диспозицию, остановившись напротив меня.
— У тебя будет явка с повинной! Этого достаточно!
— Я не буду предъявлять обвинение человеку на основании доказательств, добытых незаконными способами, — бескомпромиссно заявил я.
— Незаконными?! Ты сейчас о чем?! Ты вообще кто такой? — на последнем вопросе голос майора сорвался в хрип.
— Следователь я, — пришлось напомнить.
— Ты сделаешь то, что тебе прикажут! — брызнул тот в меня слюной.
— Это вряд ли, — не согласился я, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Во-первых, я процессуально независимое лицо, во-вторых, вы не являетесь моим прямым начальником, в-третьих, я не буду выполнять заведомо незаконный приказ.
— Илья, передай дело другому следователю, — Лусенко отмахнулся от меня, как от потерянного для правоохранительной системы идиота и сместился в сторону Головачева.
— Не могу, — со вздохом признался тот.
— Не понял, — майор набычился.
— Шафиров поручил расследовать эти кражи Чапыре, — многозначительно произнес Головачев.
— Что за… — Лусенко матерился долго и виртуозно, упомянув в своем негодовании Шафирова и еще какого-то Шемякина из обкома. — Нет у меня людей на эти твои глупости, — уже более спокойно сказал он, когда выдохся, решив зайти к решению неожиданно образовавшейся проблемы с другой стороны.
— Да мы с Скворцовым вдвоем справимся, — обрадовал я его.