Следователь и Колдун
Шрифт:
Припекало. В сонном июньском мареве над водой порхали стрекозы, пронзая колонны золотого света; от воды все больше и больше пахло тиной, илом и холодом, намекающим на скрытые подземные ключи. Легкий ветерок, чьи почти незаметные дуновения приносили томный запах мха и лесных цветов, слабо шевелил прибрежные заросли камыша, в которых, время от времени, шныряли какие-то мелкие зверьки, должно быть, водяные крысы.
Это озеро находилось всего в тридцати верстах от Нижнего Тудыма, однако места эти были самой настоящей глухой глушью; со всех сторон озеро обступала стена леса и одного взгляда на эти деревья — древние дубы-великаны в три обхвата —
Но, все же, иногда заходят.
…В двадцати шагах от озера, на небольшом глинистом склоне, из боков которого выпирали толстенные черные корни, стоял шалаш.
Это был добротный двускатный шалаш устроенный по всем правилам таежной фортификации: окопанный на случай дождя, устеленный густым лапником, с подстилкой из мягкой травы и листьев и натянутой у входа бечевкой на которой были развешаны пучки «звонкой протравки» — от комаров. Рядом с шалашом горел костер, над которым весело булькал котелок прикрытый крышкой, тут же лежал запас суточный хвороста и два здоровенных рюкзака марки «Проклятие туриста» из тех восьмидесятилитровых монстров, которые так любят туристы-горожане, набивающие их до отказа, а потом падающие под их весом на десятом километре пешего похода.
Тут же, у самой воды, вдоль берега расположился ряд удочек, закрепленных на самодельных «рогатках». Маленькие колокольчики привязанные к леске были неподвижны, равно как и стайка разноцветных поплавков, медленно дрейфующих от берега к центру озера.
Рядом с удочками на двух маленьких раскладных креслицах из стальных трубок и парусиновых каркасов сидели двое мужчин.
Оба рыбака давно разменяли пятый десяток, но это было единственное, что их роднило: первый был низеньким полным коротышкой, чью макушку украшал жидкий каштановый «ежик», а второй — длинным точно жердь вихрастым блондином, явно водившим знакомство с гантелями и не пренебрегающим утренними пробежками. Вид у блондина был слегка дурашливый; такой себе деревенский дурачок из сказок. Но иногда, когда его тонкие губы искривлялись в тонкой змеиной улыбке, становилось понятно: не прост, ой не прост был вихрастый!
Зато с коротышкой все было предельно ясно: бекон. И сало, а еще куриные крылышки, темное пиво, сосиски, холодец, пирожки и много-много наваристого борща с плавающими в его недрах жирными золотистыми ребрышками. И, конечно же, всеобъемлющая лень, плюс искренняя, с детства нелюбовь к спорту.
Из одежды на мужчинах были только парусиновые шорты. В настоящий момент оба рыболова дымили козьими ножками и оживленно беседовали, не обращая особого внимания на поплавки: утренний лов был окончен, и уха в котелке была в получасе от полной готовности.
— …вот честное слово, Фигаро, так и сказал: «…можем даже отправить на переквалификацию в Академию Других наук, прямо в спецкорпус». Каково, а? — Вихрастый блондин возмущенно размахивал руками.
— И что вам не понравилось, дражайший Гастон? — коротышка развел руками. — Милейший господин Метлби, разумеется, первоклассно преподал вам теорию, но вот с практикой у вас не сложилось… В любом случае, вы пошли общим потоком, так что нечего вредничать… И как вам первый курс?
— О, — Гастон засмеялся, — это нечто! Я безумно доволен, Фигаро! Меня допустили к квалификационному экзамену по результатам которого автоматом закрыли всю теорию. Поэтому у меня был целый год практики — и какой практики! Меня учил колдовству сам Стефан Целеста, знаменитый магистр, чье имя в этом году на устах у всего научного света Европы. Вы слышали: он решил знаменитую задачу Крегора-Моне? Ту самую, что о создании стабильных блиц-коридоров между двумя точками на движущихся телах?
— М-м-м-м… И что?
— Как это «что»? — возмутился блондин, — вы с ума сошли?! Теперь можно будет открыть стабильный блиц на Луну! Осталось только придумать, как зашвырнуть туда приемную платформу.
— На Луне воздуха нет.
— Ну, на Марс… Вы, Фигаро, как-то далеки от фронта научно-технического прогресса, право слово…
— И слава Небесам, что так. — Фигаро украдкой сплюнул через плечо. — Но вы рассказывали о практике под началом господина Целесты.
— О, — Гастон просиял, — это было нечто. Я ему такой: господин Целеста, еще в детстве специалисты доказали, что у меня врожденный блок к колдовству. Не могу, понимаешь, нормально колдовать, хоть ты тресни!
— А он что?
— А он такой: а вы что? А я ему — пошел, говорю, в администраторы. А Целеста: вот это вы зря. Вон канцлеру Гейгеру тоже по молодости лет такое заявили. Мол, хреновый, вы, господин Гейгер, художник, надо бы вам сменить, понимаешь, род деятельности… Так что очень даже хорошо, что этот пострел Фигаро выдал вам рекомендательное письмо. Мы, говорит, еще сделаем из вас следователя ДДД!
— Аа-а-а-а-х-х-хаха! А вы что?
— Да ничего. — Гастон выпустил дымное колечко и довольно зажмурился. — Колдую, вот, помаленьку. Сдал практику первого курса на «хорошо».
— Ого! Это, я вам скажу… — Фигаро присвистнул. — У Стефана Целесты «хорошо» для первокурсника это…
— Фигаро!
— …это, можно сказать, высшая похвала. Помню, как-то…
— Фигаро!
— …как-то сдавал я ему эту самую практику…
— Фигаро! Уха!
— Ах ты ж черт!
…И они, сломя ноги, побежали снимать котелок с костра, а далеко-далеко над озером, в бездонной синеве неба, кружил лесной ворон — предвестник скорых новостей, суховеев и неожиданных встреч.
— …эх, Фигаро, по ходу, улопатили мы всю уху. — Гастон грустно заглянул в котелок и вздохнул. — Пойду, что ли, песочком его…
— А шашлыки?
— А шашлыки мы еще вчера умяли.
— Стоп. — Фигаро поднялся с подстилки из еловых ветвей, на которой только что блаженно щурился, покуривая трубку. — Это что получается: у нас из еды больше нет ничего?
— Есть еще колбаса. Ну, и может, вечером рыбы наловим, но это уж как пойдет.
— Ну вот, — расстроился следователь, — теперь опять в город за продуктами.
— Кстати, где-то рядом должна быть деревня… — Гастон задумчиво потер подбородок. — Там, думаю, можно найти все, что нам нужно.
— И вы знаете, где она?
— Ну-у-у…
— Вот тот-то и оно, что «ну». Так что завтра утром заведем вашу мотоколяску — и в город… Нет, ну надо же: сожрать все продукты за три дня!
— Давайте только не показывать пальцами на того кто все их сожрал.
…Последнюю фразу Фигаро предпочел не услышать.
…Когда солнце опустилось за густые кроны деревьев и жара, наконец, спала, клевать стало заметно лучше. Уже темнело, когда Гастону удалось вытащить щуку — не самую крупную, но, все же, щуку — зубастую, сильную и очень наглую рыбину, которую Фигаро у берега пришлось оглушить кинетиком (Гастон сгоряча вообще предлагал шарахнуть молнией прямо в воду, но Фигаро пристыдил его; это было чистой воды браконьерство, перевод рыбьей мелочи и вообще неспортивно).