Следователь прокуратуры: повести
Шрифт:
Перед Рябининым за прилавком в белом халате стоял механик Юханов.
Видимо, кровь бросилась в лицо следователю и продавцу одновременно. Юханов немо смотрел из своих прорезей-щёлочек, не в силах оторвать нож от липкого куска. Широкое лицо всё багровело, пока не сделалось синюшно-малиновым. Затем краска вдруг схлынула, и кожа вмиг сделалась жёлтой и тусклой.
Рябинин ожидал увидеть его, но только не здесь и не в такой роли. Он сжимал повлажневшую ручку портфеля и думал в эти немые секунды, почему же он сразу не догадался и не разглядел
Юханов не шевелился, вперившись взглядом в нежданных посетителей. Молчала очередь, ничего не понимая.
Подошёл монтёр, который оказался инспектором Леденцовым. Он проворно шмыгнул за прилавок и ловко вытащил нож из рук продавца-механика.
— Значит, подсолнечного масла сколько хотите? — переспросил Петельников.
— Может, завернёте пятьдесят тонн? — горько усмехнулся Рябинин.
— Да он их давно продал, — ответил за Юханова Петельников, — это товар ходкий. Неплохо устроился, а? В магазине один. Сам себе хозяин. Ночью у люка загрузится и по озеру к самому магазину утром доставит.
— Чёрт с ним, с маслом, — громко сказал Рябинин. — Дело наживное. А вот что будет с Топтуновым?
— Тут, надо думать, и денежки с вещичками, — сказал Леденцов, вытаскивая из-под прилавка два чемодана. — Хотел маслица допродать — да на самолёт. Вот ненасытный-то!
Петельников шагнул за прилавок. Они с Леденцовым начали осторожно снимать с Юханова белый хрустящий халат, словно хотели показать всем, что там, под халатом, внутри…
– ШЕСТАЯ ЖЕНЩИНА -
Пилотка чудом держалась на вершине замысловатой причёски. Стюардесса коснулась её тыльной стороной ладони, словно убеждаясь, тут ли она ещё, достала из сумки зеркальце и рассеянно глянула в него — косметика и волосы были безупречны. Спрятав зеркало, она взяла двумя пальцами чашку кофе и отщипнула ложечкой кусочек торта. Она уже знала, что парень, который смотрел на неё в очереди, сядет за этот столик.
— Свободно?
Стюардесса кивнула. Он тоже взял кофе и торт. Она скосила глаза: как он будет есть? Чайной ложечкой он тоже отщипнул кусочек.
— Я ещё в очереди заметил, что у вас немигающий взгляд.
— Оригинально вы знакомитесь.
— Оригинальность на женщин действует безотказно.
— Хочу вас разочаровать: тут она откажет, — усмехнулась стюардесса.
— Только если вы замужем, — уточнил он.
Ей показалось, что где-то она слышала этот мужской голос с заметным грудным рокотанием. Ну, конечно, у диктора телевидения.
— Мне такие знакомства в воздухе надоели.
— Я
— Чем же?
— Ну, хотя бы тем, что я психолог. По призванию, разумеется. Например, могу угадать, как вас зовут. Тамара, не правда ли?
— С чего вы взяли?
— А я заметил, что сухощавых и чёрных женщин часто зовут Тамарами.
— Плохой вы психолог. Меня зовут Марина.
— Видите! Буква «р» всё-таки есть. Значит, мою теорию нужно уточнить: в именах сухощавых и чёрных женщин обязательно должна присутствовать буква «р». А я — Миша.
— У меня тоже есть теория, — улыбнулась стюардессе, — В именах всех нахальных мужчин обязательно присутствует буква «ш».
— Молодец! — обрадовался он. — Такой остроумной вы мне нравитесь ещё больше. Но можете и грубить. Я понимаю: каждый день высота десять тысяч метров, каждый день за бортом минус сорок, еда наспех, сон урывками…
— Сегодня ночью вообще не спала.
— Отсюда и напряжённый, немигающий взгляд. Да ещё всю дорогу бестолковые пассажиры, которым всегда что-нибудь не так…
— На последнем рейсе старушка прямо измучила.
— …Приставание мужчин, которые считают, что хорошенькая стюардесса входит в стоимость билета…
— Сегодня один тип напился коньяку и лез с разговорами, пока не уснул.
— А после работы… Приятелей много, но эти летучие знакомства надоели. Был муж, оказался никчёмностью, пришлось разойтись. Это так, не спорьте.
— Я и не спорю, — вздохнула она.
— Мне это понятно. Потому что у меня аналогичная судьба.
Она взглянула на него внимательно. Широкоплечий. Тёмные короткие волосы, какие и должны быть у мужчин. Белая рубашка, чёрный строгий галстук, кожаная куртка с полосками молний. Загорелое суховатое лицо и тонкий нос с едва заметной горбинкой. Спокойный ироничный взгляд.
— Вы лётчик?
— Хуже. Я геолог.
— Почему хуже?
— К нам судьба ещё жёстче.
Кофе кончился. И кончилась первая стадия разговора, за которой должна идти следующая, уже иного значения. Но между ними всегда бывает пауза. Стюардесса опять вытащила зеркальце, неспешно посмотрелась и проверила, на месте ли пилотка. Он достал сигарету, приготовил зажигалку и выжидательно молчал. Встали почти одновременно. Геолог пропустил её вперёд и пошёл следом. На улице она остановилась, махнула рукой и неуверенно произнесла:
— Ну, мне туда.
— Марина, — немного грустно сказал он, — я бы мог заявить, что мне тоже туда. Сделаем иначе. Вы отдохнёте, а вечером встретимся. Вы мне нужны — я это чувствую. Может быть, и я вам тоже нужен…
В августе хороши тёплые вечера: мягкие, уже тёмные, какие-то усталые от летней жары и буйства зелени. Притихла на деревьях листва. Фонари выхватывают кроны своим нереально голубоватым сиянием, и те кажутся громадными водорослями, высвеченными где-нибудь на дне океана. Пахнет поздними цветами и скошенной травой.