Следы темной души. Паутина судьбы

Мэй Валентина

– А мне откуда знать? Мне никто не рассказывал.

– Прости, — решила смягчить парня Лина, снимая официальный фрак со своей речи. — Просто Люси — моя очень хорошая подруга. Я приезжаю к ней и узнаю, что она попала в беду. Как думаешь, есть у меня причины задавать вопросы?

– Да понимаю я, — его голос сразу же стал тоже мягче, — только я и сам не особо много знаю.

– А что знаешь — расскажешь?

– Может, и расскажу, только не сейчас. Мне идти нужно.

– Ты можешь рассказать мне, как пропала Люси? — не хотелось отпускать его вот так, когда уже почти разговорила.

– Я неясно выразился? — немного резко спросил парень. — Давай, приезжай после праздника, поговорим.

–

Но как же я найду тебя тогда? Приеду и буду кричать: "Саня!"?

– У тебя есть листик и ручка? Или карандаш?

– Есть, — тут же открыла сумочку и достала маленький блокнотик на пружине и ручку.

– Пиши: Жуковского, 110, квартира шестьдесят три.

Лина быстро записала адрес и посмотрела на Саню:

– Это твой адрес?

– Ещё чего, — ухмыльнулся он, — приезжай десятого марта в пять часов, я буду тебя ждать по этому адресу. Приедешь?

– Приеду, — ответила не сразу, подумав с минуту, хотя для себя решила изначально идти до конца.

*****

Покинув загадочную собеседницу, которая произвела на него неизгладимое впечатление, Саня отправился обратно. Ну и девчонка! Едва молоко на губах обсохло, а производит впечатление железной леди. Почему-то её черные кудрявые волосы, тёмные глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами, красивые, в меру пухлые алые губы не выходили из головы. Лицо этой девушки всё время всплывало, не давая сосредоточиться на главном. Её манера вести беседу, цепкая хватка, всё было в ней необычно для молоденькой девчонки.

Развесёлой компании с рыжей бестией уже как ни бывало. Ничего другого он и не ожидал от Алисы. Просить её о чём-то, не заинтересовав альтернативой что-нибудь заполучить, просто бессмысленно.

Дошёл до Олиного подъезда и остановился. Только в одном окне горит свет. Наверняка мелкий сидит дома сам. Где же Николай? Докурив сигарету, бросил окурок в сторону и пошёл к подъезду. Маловероятно конечно. Его не было во дворе не больше пятнадцати минут. Поднявшись, постучал в дверь. Сначала тишина, потом послышался топот и щелчок замка.

– Кто? — уже открывая двери спросил Лёня, высовывая голову.

– Конь в пальто, — наклонившись, дал щелчка мальчишке. — Ты почему открываешь дверь ещё до того, как узнал, кто стучит?

– Так свои ж все, — улыбаясь, ответил пострелёныш.

– Братуха явился?

– Неа, — грустно ответил Лёня и тут же выпалил: — А ты подожди у нас!

– Не, браток, мне нужно идти, — он уже развернулся, но через секунду уже повернул обратно. — Давай, малой, посижу, так и быть.

Лёня просиял, распахивая перед гостем двери. Мальчишка направился было на кухню, но Саня остановил его, предложив посидеть в комнате. Из-за стремительной атаки просьбами рассказать всего да побольше, уделить внимание Колиным вещам не представлялось возможным. Пришлось послать сорванца на кухню готовить чай и что-нибудь перекусить.

Не сказать, что в комнате царил порядок, но для мальчиков было достаточно чисто и аккуратно. Колина кровать стояла в дальнем углу, а рядом стоял комод, на котором валялись в беспорядке книги и тетради. Одна тетрадь была открыта, рядом с ручками и карандашами. Мельком глянув на литературу, непрошенный гость взял то, что само просилось в руки. Тетрадь в двадцать четыре листа была исписана почти полностью. Какие-то формулы, приписки. Наверное, готовится поступать куда-то. Но, уже собравшись отбросить казавшиеся бесполезными записи, перелистнул обратно на две страницы. Слова, которые привлекли его, вдруг заставили его мозг вскипеть от перенапряжения. Всё вдруг начало вставать на места, картина частично складывалась, но не хватало ещё нескольких пазлов, чтобы подтвердить версию, которая повергла его в шок.

Глава 20

Вчера Люси впервые за месяц вышла на улицу просто

так, прогуляться. Это было как-то необычно и не так приятно, как ожидалось. Когда мама сказала, что в честь праздника с неё снимается наказание, ей сразу стало так легко и радостно, что захотелось прямо в то же мгновенье выбежать на улицу. Но было уже поздно, и она не решилась. Но вчера, выйдя на улицу, ярко освещённую весенним солнцем, чувства радости не ощущалось. На душе было жутко неприятно, чувствовалась какая-то неуверенность и растерянность. Бессмысленно обойдя микрорайон, никого не встретила и, как ни странно, была этому рада. Так и вернулась домой, с невыносимым чувством горечи и глубокой обиды. На кого была эта обида, и сама навряд ли смогла бы сказать. От чего было только хуже.

А сегодня с самого утра приехал Олег и сказал, что Маша ждёт её. Дал на сборы десять минут и вернулся к машине. Этот с виду угрюмый медведь всегда был немногословен. Чётко исполнял приказы, не вдаваясь в подробности. Но, узнав ближе, понимаешь, что это сама доброта. Он никогда не обижал никого и обращался бережно с каждой доверенной ему девушкой.

Мама тут же засуетилась, спрашивая, хорошо ли она поела и что приготовить на вечер. После того, как Люси сообщила о принятии её на работу, Марина Алексеевна нарадоваться не могла и старалась во всём ей угодить.

Бывали моменты, когда очень хотелось рассказать правду, но каждый раз её останавливали воспоминания о тесной мрачной комнатушке и видео, увидев которое, мама навряд ли сможет пережить позор дочери. А уж счастье семьи от того, что теперь она может зарабатывать, и вовсе отметало все попытки раскрытия истинного её положения.

Перед праздником Никки помогла ей приодеться, потянув на рынок, а потом в магазин, от которого дух захватывало. Это был её первый поход за одеждой без родителей, которые всегда покупали то, что подешевле и совсем не то, чего бы хотелось ей самой. Её первого заработка хватило на новую пару обуви, платье и сумочку. По всему рынку не ходили, а зашли лишь на две точки, остановившись возле манекена, одетого в классическое вечернее платье с блестящими нитями, наискосок облепившими всё изделие. Когда они остановились, девушка сразу подошла к бойкой черноволосой продавщице, а Люси не могла оторвать от манекена остекленевший от красоты взгляд. Она уже размечталась, как сражает всех вокруг своей ослепительной красотой, когда Никки оттянула её от шедевра неизвестной портнихи и подтолкнула к прилавку. Там её сразу взяла в оборот маленькая юркая девица с маленькими чёрными глазками, затянув в угол, поглубже за прилавок, отгородилась какой-то тряпкой, исполнявшей роль ширмы, и безапелляционным тоном скомандовала:

– Давай раздевайся.

– В смысле? — от неожиданности даже растерялась, не понимая, чего от неё хотят.

— Ну, в смысле, — терпеливо, как маленькой девочке, начала объяснять шустрая продавщица, уже успевшая положить рядом на витрину два платья, а одно держала наготове в руках, — ты же не будешь платье на куртку напяливать? Сымай её и то, что под ней, а там посмотрим.

Когда все три варианта были забракованы, из закромов было бережно вынуто ещё одно, как ей объяснили, эксклюзивное, привезённое из-за границы. Она одела тёмно-коричневое, почти чёрное, с бархатистой поверхностью платье, почувствовав нежное прикосновение мягкой шелковистой ткани. Изнутри материал казался волшебным, а верх изделия был бархатным, с лёгким переливом. Такой красоты ей ещё не доводилось видеть, а носить — и подавно. Даже не глядя в зеркало, она поняла, что не хочет его снимать. И ей повезло. Глаза коротконогой брюнетки горели азартом, а Никки, заглянув за так называемую ширму, сказала снять джинсы и тут же сама рассчиталась, не дожидаясь, когда она переоденется. Счастью не было предела, улыбка растянулась до самых ушей.