Слепой
Шрифт:
Беркут сидел на перилах, едва не касаясь его плечом. Он был мертв. Все слова учителя о страшной охране дворца вдруг обрели пугающе реальные очертания. Регарди впервые порадовался, что слеп. Несмотря на то что кожа кучеяра сохранила запах мази, на человеческую она не походила. Шолох, а вернее то, что от него осталось, скорчился на краю парапета, наклонившись вперед, будто собирался прыгать вниз. Одна нога соскользнула и зависла в пустоте, руки были отведены назад, голова смотрела в сторону, словно в последний момент Беркут оглянулся посмотреть в глаза врагу, понимая, что убежать уже не сможет. Иман учил своих учеников не отворачиваться перед смертью.
И это не листья плюща
Регарди охватил приступ слабости. То, что убило Беркута, не имело названия. Минуты текли, а в голове царила пустота. «Для начала нужно убрать его отсюда», – решил Арлинг, заставляя себя приблизиться к Шолоху. Долгом Регарди было рассказать иману о смерти его лучшего ученика.
Он не придумал ничего лучше, как спрятать тело в большой декоративной корзине у балкона. Не самое хорошее место, но халруджи поклялся, что на следующий день заберет его, чтобы похоронить достойно. Однако при первой попытке приподнять его с перил, Беркут рассыпался, словно фигура из непрочно слепленного песка. Арлинга окутало пылью из праха и сажи, и он едва успел зажать себе рот, чтобы звук кашля не встревожил гуляющих внизу драганов.
Пирующие во дворе ничего не заметили, но вот со стороны коридора раздался странный звук, не похожий на шаги охраны. Возможно, это гулял ветер. Или подкрадывался тот самый демон, который превратил Шолоха в прах. Или хитроумная ловушка, которую Маргаджан установил вокруг дворца, готовилась к очередной атаке. Теперь уже на него. Загнав нарастающий страх в живот, Арлинг поспешно опустился на колени и принялся собирать ладонями останки Беркута в корзину. Нельзя было допустить, чтобы ветер унес прах кучеяра в пустыню. Ведь Шолох действительно был лучшим.
Звук в коридоре повторился. На этот раз ближе.
Халруджи заторопился, но ветер оказался быстрее – большая часть Беркута растворилась в ночи. Он сделал ладонью широкий взмах, сметая последние останки в корзину, и вдруг наткнулся на холодный металл, который жалобно звякнул под пальцами.
Арлинг с удивлением поднял с пола тяжелый нож-джамбию, уверенный, что раньше его здесь не было. Подарок от Шолоха. В погребе Регарди не заметил у кучеяра оружия, и вывод напрашивался один. Беркут взял эту вещь здесь, во дворце. Но для чего? Он сомневался, что Шолох собирался применять джамбию в качестве оружия. Для этого на изделии было слишком много декора.
Поддавшись порыву, халруджи извлек клинок из массивных золотых ножен и забыл о том, что умел дышать. Пальцы в благоговении коснулись черного лезвия с тонким волнистым узором, который стекал от острия к рукояти подобно струе воды. Арлинг нервно сглотнул. Он держал в руках Черный Бриллиант, редкий вид стали, секрет изготовления которой был утерян после Столетней Войны. Раньше ему приходилось видеть такое лезвие только один раз – в оружейной коллекции императора Согдарии. Джамбию можно было назвать безупречным оружием, если бы не рукоять. Она была неудобной из-за слишком большого количества украшений в виде змеиных голов с открытыми пастями. Возможно, эти детали были дополнены позже, когда клинок перестал быть просто оружием, превратившись в парадное украшение какого-нибудь жреца или монарха. Под самой рукоятью на пятке
Так вот, почему спешил Шолох. Похоже, его миссия не заканчивалась убийством Управителя, если она вообще его предполагала. «Это не твои тайны, Регарди», – напомнил он себе, пряча кинжал во внутреннем кармане кафтана. Металл приятно холодил кожу, но от него хотелось быстрее избавиться. Слишком высокую цену заплатил Беркут.
Искушать судьбу дальше не было смысла. В коридоре стояла тишина, подозрительных запахов не ощущалось, но Арлинг вдруг понял, что если не покинет балкон прямо сейчас, то очень скоро присоединится к Шолоху. Толкнув корзину в угол, он перемахнул через перила. Не оглядываясь. Ему в спину тревожно прокричала песчаная каменка, которую каким-то чудом занесло на шпиль башни. Впрочем, голос птицы скоро оборвался, уступив место привычным звукам ночного города.
Падать пришлось недолго. Почувствовав, что арка проносится мимо, Арлинг выполнил боковой переворот и, вытянув руки, зацепился за нижнюю балку пролета. И только повиснув на перекладине, позволил себе выдохнуть. Темнота ночи служила надежным укрытием, но Арлинг не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдали. Смерть Беркута научила его быть осторожным. Предположив, что до земли осталось примерно три саля, халруджи разжал пальцы и упал в пустоту. С расчетами он не ошибся. Песок, которым была присыпана клумба, мягко принял его в объятия. Сделав кувырок, Регарди нырнул в куст жасмина, чтобы не столкнуться с группой слуг, тащивших корзины с фруктами.
Внутренние дворики не охранялись, и во дворец было проникнуть нетрудно. Очистив одежду от песка, он наклонил голову, чтобы казаться ниже, и засеменил за слугами.
«Тебя не посылали убивать Маргаджана», – напомнил он себе, чувствуя, как растет желание закончить то, что не успел Беркут. Заколоть Управителя его же игрушкой было заманчиво. Но Шолох был мастером, познавшим таинства Пустоши Кербала, а он – всего лишь слепцом. Ученик должен следовать наставлениям учителя. Сегодня он струсит.
В парадной все было по-прежнему. Драгано-кучеярская речь наполняла зал мерным гулом, похожим на жужжание пьяных пчел. Гремели барабаны, звенели браслеты на ногах танцовщиц, чадили светильники и курильницы, в которые добавили не одну пригоршню журависа, щедро полив сверху адамантовым маслом. Из хаотичной смеси звуков его внимание привлекло шипение змей, которое раздавалось со сцены. Заклинатели тешили пьяную публику укрощением гадюк с зашитыми ртами. «Зрелище, достойное всех здесь собравшихся», – подумал он, направляясь к Сейфуллаху.
Мальчишка полулежал на подушках. Очевидно, сидеть он уже был не в состоянии. Наследник Аджухамов объяснял соседу-драгану, как правильно нюхать журавис, и, похоже, они давно перешли от теории к практике. Рафики в зале не было, и Арлинг предположил, что старший Аджухам уже покинул пирующих. Жаль, что он не забрал с собой все семейство.
Подойти к Сейфуллаху не удалось. Возле стола Маргаджана крутился Вонючий, запах которого Регарди почувствовал даже раньше, чем услышал его голос. Остановившись, халруджи свернул за колонну и наклонился к блюду со сладостями, сделав вид, что поправлял фрукты. Возможно, Варг и не помнил его, но рисковать не стоило. Неприятностей на сегодня хватало. Решив переждать, Арлинг направился к своему привычному месту у стены и с размаху врезался в широкую грудь Вазира, который неожиданно вынырнул из группы артистов, ожидавших выхода на сцену.