Слепой
Шрифт:
Прошла минута, вторая, но добровольцев от Мастаршильда не появлялось. На площади повисла напряженная тишина, какая случается только перед грозой.
Поняв, что желающих нет, Влахо засуетился и выхватил из толпы вихрастого парня в щегольском белом костюмчике.
– Ты пойдешь, Секел. Ты обещал, что будешь биться за деревню, если я закрою глаза на твои проделки в курятнике.
– Влахо, ты спятил?! Да это же Глобритоль!
– Сам знаю. Но если сейчас не станешь драться, завтра из Мастаршильда можешь проваливать. Я тебя прикрывать
Секел смерил старосту убийственным взглядом, но, видимо, аргументы были весомы.
– Давай, Секел, ты же самый ловкий! – подхватила стоящая рядом торговка, и тут уже все остальные мастаршильдцы принялись выкрикивать его имя:
– Секел! Секел!
Такому давлению парень сопротивляться не мог. Сердито сняв шляпу и сунув щегольскую трость старосте в руки, он направился к рингу. И хотя Секел шел с высоко поднятой головой и даже несколько раз стукнул себя кулаком в грудь, походка у него была такая, будто он собрался на собственные похороны.
– Ой, врешь ты, староста, – подозрительно протянул Арлинг, стягивая мастаршильдца с бочонка. – Где-то тут подвох, а Влахо? Зачем калечить людей из-за какой-то шляпы?
Староста попытался отпихнуться, но Регарди держал крепко.
– Шляпа – это честь деревни, – неохотно произнес Влахо. – Последние три года она находится в Тараскандре. Потому что у них Глобритоль. Он уже разбил двадцать голов, перекусывает гвозди пополам и готов драться за деньги хоть с родным братом. Мы пробовали перекупить, но они платят больше. А кроме шляпы победителю причитается Дальний Луг.
– Вот это звучит разумно. Спорная территория?
Влахо кивнул и тоскливо покосился в сторону ринга. Судя по крикам толпы и звукам побоев, Секелу приходилось не сладко.
– Судимся уже полвека. Дело передали сначала в наместничий, потом в центральный суд, там все и затихло. Не знаю, кто эти бои придумал первым, но так хоть земля не пропадает. Может, с вашей точки зрения, господин, это и кажется глупостью, но для нас Дальний Луг очень важен. Мастаршильд сидит в лесах, и нам приходится гонять стада на выпас в соседние селения, а они берут плату, и не малую.
Видимо, Секелу все-таки удалось задеть великана, так как с площадки донесся рык, который мог принадлежать только Глобритолю.
– Если ты еще раз так сделаешь, я тебе кишки выпущу!
Последующие за этим звуки не оставили сомнений, что Глобритоль приступил к осуществлению угрозы, если не буквально, то очень близко к этому. Через миг все было кончено. Бездыханного Секела вынесли с ринга, а Пертон истошно закричал:
– Если в следующем, последнем, бою победит представитель той же стороны, шляпа уедет в Тараскандру!
На этот раз мастаршильдцы притихли надолго. Может, у кого-то раньше и возникали патриотические чувства, то после поражения Секела, они исчезли полностью.
– Если Мастаршильд не выставит
Молчал и староста, оглядывая ряды односельчан и понимая, что никакое давление с его стороны не может быть сильнее охватившего их страха.
– Итак, я отдаю шляпу, – разочарованно протянул Пертон, который, как показалось Арлингу, совсем не хотел вручать победу Тараскандре.
– Я поборюсь за Мастаршильд! – крикнул Регарди, передавая старосте пакет с мороженым.
В горле у Влахо булькнуло от неожиданности, но толпа уже начала расступаться, горя желанием рассмотреть храбреца.
– Еще чего выдумали, – зашипел опомнившийся староста. – Хотите, чтобы нашу деревню дотла спалили?! Глобритоль вас убьет.
– Не убьет, – отмахнулся Арлинг. – Он, конечно, крупный малый, но я подвижнее и ловчее. Вот увидите, в этом году Дальний Луг будет косить Мастаршильд.
– Господин, прошу вас, не вмешивайтесь, – взмолился Влахо, но его перебил крик мастаршильдцев.
– Пусть дерется, Влахо. А не то сам пойдешь!
Арлинг поклонился, чувствуя себя едва ли не победителем. Не обращая больше внимания на трясущегося старосту, он прошел к рингу.
– Ты не из Мастаршильда, – сурово сказал Пертон, нависнув над Регарди. – Ты не можешь биться.
– Могу, – уверенно заявил Арлинг, расстегивая рубашку. – Девушка из Мастаршильда скоро станет моей женой. А раз так, то я уже почти наполовину мастаршильдец. Влахо, подтверди!
Что ответил староста, он не расслышал, но толпа разразилась одобрительными возгласами:
– Это так! Он наш! Бой, бой!
Тем временем, болельщики из Тараскандры возбужденно зашевелились, решая, чем для них чревато появление нового бойца. Но, очевидно, внешний вид Арлинга не вызвал у них опасений, так как они тоже принялись кричать, чтобы бой поскорей начинали. Глобритоль же стоял абсолютно с безразличным видом, глядя на Регарди, как на будущую отбивную.
Бравада Арлинга кончилась, как только в одну руку ему сунули палку, а другую крепко привязали платком к спине. «Представь, что это деревянный меч», – попробовал успокоить он себя, понимая, что палочный бой не одно и то же с обычным фехтованием или уличной дракой. Палка лежала в ладони тяжело, а большой палец привычно опускался вниз, вдоль по лезвию, которого не было.
– Ты, – прохрипел Глобритоль, указывая на Регарди пальцем, величиной с его руку. – Я тебя сейчас отлуплю.
Арлинг осклабился своей самой наглой улыбкой и, выставив одну ногу вперед, направил кончик палки в грудь врага. «У тебя за плечами десять лет военной школы и занятия с лучшими фехтовальщиками Империи, – подбодрил он себя. – А этот детина, наверняка, дезертир из имперской армии, промышляющий мелким разбоем на трактах. Между вами разница, как между разбуженным весной медведем и охотником. У первого – природная сила и бездумная злоба, у второго – опыт и мастерство».