Слезы счастья
Шрифт:
— Я еще не говорила с мамой и Рокси.
— Хорошо, я дам им трубку, но обещай, что потом ты сделаешь, как тебе сказано.
Дрожащим голосом Лиза сказала:
— Хорошо, обещаю. Как жалко, что тебя нет рядом!
— Мне тоже жалко, но я далеко, так что звони, когда захочешь, но сначала поспи.
Было почти три часа, когда Лиза снова проснулась с температурой и болью во всем теле. Однако выждав несколько минут и спокойно опустив тот факт, что ее ужасно обделили вниманием и заботой, оценив свое самочувствие, она решила, что ей вполне хватит сил спуститься вниз. Нужно что-то поесть, иначе она в самом деле упадет в обморок, а сейчас она и родную мать
Натянув на себя старый спортивный костюм и болезненно морщась, она провела по волосам расческой, спустилась вниз, готовясь опустошить холодильник. К ее удивлению, на подносе, рядом с чашкой уже остывшей и пахнущей медом и лимоном воды, стояла накрытая пленкой тарелка с копченым лососем. Значит, Дэвид все-таки приготовил ей напиток и даже догадался приготовить поесть, только забыл подняться наверх.
В очередной раз оказавшись на грани слез, Лиза оторвала кусок бумажного полотенца, чтобы промокнуть глаза и высморкать нос. Потом, развернув открытку, которую оставил для нее Дэвид, она прочла, что там написано, и начала всхлипывать.
Я не хочу огорчать тебя сегодня или толкать на сожаления о минувшем,
Но пока ясность не рассорилась со мной, я хочу попросить об одолжении:
Когда я уйду, позволишь ли ты взять с собой маленькую частичку тебя?
Ничего такого, чего бы тебе потом недоставало или с чем тебе нелегко расстаться:
Всего лишь память о твоей улыбке, или запах твоей кожи, или драгоценную маленькую крупицу того волшебства, которое и есть твоя сущность.
Дэвид не впервые оставлял ей подобную записку, но эта, несомненно, была самой прекрасной, и, вспомнив, как злилась перед его уходом, она зарыдала еще громче. Никогда у нее еще не было такого странного и одинокого Рождества, и оставалось лишь надеяться, что другого такого никогда не будет. Тем более что у нее начало крутить в желудке, и она не на шутку испугалось, что ее вырвет.
Однако тошнота быстро прошла, вновь оставив Лизу наедине со зверским голодом, поэтому, сделав еще один напиток и отказавшись от гренки из-за болевшего горла, она понесла тарелку с лососем в гостиную. В камине были сложены дрова, которые оставалось только поджечь, на елке переливалась огнями гирлянда — так что комната выглядела очень уютно и празднично. Казалось, сегодня все вызывало у нее слезы, поэтому она позволила им свободно катиться по щекам и напомнила себе, что время идет и Дэвид скоро вернется. Лиза надеялась, что он не забыл про обещанные шесть часов и вернется не позже. Но даже если он опоздает, нужно постараться не затевать новую ссору из-за того, что ее бросили одну, иначе день будет испорчен окончательно.
Пощелкав каналы телевизора, Лиза не нашла для себя ничего интересного и еще раз поговорила по телефону с Эми и остальными. Потом, поддавшись какому-то нездоровому, даже мазохистскому, как она решила после некоторого размышления, порыву, она включила запись их свадьбы. Странно, но видео не вызвало у нее слез. Вероятно, потому, что смотреть его было все равно как наблюдать сумбурный эпизод из спектакля, в котором актеры забыли сценарий. Как могло столько счастья и радужных грез обратиться в прах за такой короткий промежуток времени?!
Ха-ха-ха! С Рождеством, Лиза и Дэвид! Как вам нравится новое безумное путешествие, в которое отправила вас жизнь?
Когда Дэвид вернулся домой без четверти шесть, Лиза опять крепко спала, свернувшись под одеялом на диване перед телевизором, по которому шло старое черно-белое кино. Она не слышала, как он вошел, не заметила, что телевизор выключили, и даже не пошевелилась, когда ее укрыли пуховым одеялом. Она поняла, что Дэвид дома, только когда проснулась около двух часов ночи и увидела, что он стоит у окна и смотрит на луну, которая казалась не более чем тусклым мазком на темном небе.
Завернувшись в пуховое одеяло, Лиза заставила себя встать на ноги и подошла к мужу.
— Тебе нельзя вставать, — проговорил Дэвид, привлекая ее к себе.
Лиза попыталась сказать, что с ней все нормально, но оказалось, что у нее пропал голос.
— Может, с моим сознанием происходит то же самое, — сказал Дэвид, по-прежнему глядя на луну. — Дымка затягивает все до тех пор, пока ничего уже не остается.
Лиза Не могла говорить, поэтому просто осталась стоять рядом и обнимать его, чувствуя, как с каждой минутой нарастает боль в сердце. Она бы все отдала, лишь бы стереть злобу, которой исходила утром. Ведь она знала тогда и сейчас получала лишнее напоминание, что даже после повторного визита к доктору Мэннинг неделю назад, когда та заверила Дэвида, что, судя по последним томографиям, лекарства начали действовать, его депрессия не проходила. После поездки в Цюрих Дэвид все больше и больше замыкался в себе и такие драгоценные моменты, как этот, рассыпались, как алмазы во тьме.
ГЛАВА 23
Дэвид был в приемной офисов компании Кирби в центре Бристоля. Переболев гриппом, который продержал Лизу в постели почти все Рождество, а его — до начала января, он наконец-то был в норме и готов заниматься тем, ради чего сюда пришел. Дэвид подобрал такой день и час, когда сотрудники еще не должны были вернуться с рождественских каникул, а Лиза уехала в Хитроу встречать мать и Рокси. Таким образом, ему не придется объяснять жене, куда он ездил и с кем встречался.
Он тщательно обдумал то, что сейчас делал, и подробно все записал, чтобы не сбиться. Сначала Дэвид хотел попросить помощи у Майлза или Джерри, но, осознав, что те почувствуют себя обязанными поговорить с Лизой или Розалинд, прежде чем обещать ему что-либо, решил, что у него гораздо больше причин обратиться к человеку, который смотрел на него сейчас, как будто кто-то из них двоих сошел с ума.
Тони, который только прошлой ночью вернулся из Гштада, мог бы не попасть на эту встречу, если бы «миссис Оверол», его уборщица, не просунула ему в парадную дверь записку, в которой говорилось, что на автоответчике в магазине есть новые сообщения. Услышав послание Дэвида, который просил позвонить ему между десятью и одиннадцатью часами сегодняшнего утра, он так и сделал и, записав адрес офиса, приехал в Бристоль, в высшей степени заинтригованный тем, что же с ним желает обсудить мистер Кирби.
Теперь, получив ответ, он горько жалел, что не наслаждается сейчас красотой швейцарских Альп или хотя бы неведением.
В конечном итоге первым нарушил молчание он.
— Вы это серьезно? — проговорил он, выдерживая пристальный взгляд Дэвида.
— Да, — подтвердил тот.
Тони покачал головой.
— Тогда, боюсь, я отвечу «нет», — тоже вполне серьезно сказал Тони. — Вы не можете просить меня о таком. Ради всего святого, я ведь даже не знаю вас...
— Пожалуйста, — прервал его Дэвид.