Слишком близко
Шрифт:
Найдя официанта, я потребовала особый сорт красного вина. На таких мероприятиях он проходил под кодовым именем «Настроение Анны Дмитриевны». Скорей бы закончилась официальная часть праздника, и можно будет уединиться в своей комнате, принять освежающий душ.
Сегодня жарковато. Правда, в прошлом году четырнадцатого августа была гроза, что ненамного лучше.
Возвращаясь, увидела, что Анна Дмитриевна сидит не одна, и едва не уронила бокал с вином. Даже через расстояние, разделяющее меня от столика, я узнала мужчину, и сердце ухнуло, потому что объявился мой
Максим, сын Анны Дмитриевны, сидел рука к руке с матерью, а значит, предстоит буря. Но не стоять же растерянно посреди зала. Пришлось срочно брать себя в руки, натягивать улыбку и идти к ним.
— Ваше вино, Анна Дмитриевна, — стараясь говорить тихо и спокойно, не выдавая волнения, я подала клиентке поднос с бокалом и попыталась слинять.
— Куда же ты, Верочка? — растерялась она. — Присаживайся.
— И правда, Верочка, присаживайся, — недобро усмехнулся Максим Викторович.
От его колючего взгляда у меня вспотели ладони. Максим весь в отца: чуть вьющиеся волосы, ухоженная растительность на лице, пронзительные голубые глаза в обрамлении пушистых черных ресниц. А еще он высок и хорошо сложен — к-к-комбо для моего бедного сердца, вот только характерец противный.
Раньше, когда я ухаживала за Анной Дмитриевной, он вел себя сдержаннее, а потом как с цепи сорвался, будто возненавидел меня за что-то. Но почему, что я могла ему сделать— ума не приложу.
На самом-то деле Максим Викторович и сын-то не слишком почтительный. Постоянно перечит отцу, ругается с ним, скандалит, ведет себя как мальчишка сопливый, а не взрослый человек с собственным бизнесом. Наверно потому Кёлер-старший и Кёлер-младший по работе совершенно не пересекаются.
Честно говоря, тоже стараюсь им любоваться издалека.
Уверенный, властный, умеющий покорить одним взглядом, он мог расположить собеседника одной улыбкой, но я-то знаю, как он может давить, задевать, выводить людей из себя. Пожалуй, таким альфа-самцом лучше любоваться, но близких дел не иметь, хотя слышала: сотрудники Кёлера младшего отзываются о нем хорошо. Странно. Однако испытывать на себе барский гнев Максима Викторовича не хочу и предусмотрительно стараюсь держаться от него подальше. Жаль, что сегодня не удалось.
Конечно, скоро он уйдет, но испорченное настроение останется со мной надолго. И дело не столько в его колкостях, сколько во мне. Есть в младшем Кёлере что-то притягательное, будоражащее.
— Благодарю, Максим Викторович, чуть позже, — улыбнулась Анне Дмитриевне, бочком отступила и сбежала в туалет. Потом покаюсь, что было уж очень невтерпеж. Да, лгать нехорошо, но ради спасения можно.
«Вера, спокойно! — прикрикнула на себя мысленно. Это у тебя из-за полного отсутствия личной жизни. Гормоны бушуют, кровь бурлит — вот и заходит ум за разум. — Ну-ка, отставить панику».
Умом все понимаю, но подсознанию не прикажешь. Надо срочно завязать какие-нибудь отношения. Только когда и с кем?
Пока ретировалась, в коридоре пересеклась с каким-то мужчиной в хорошем костюме. Но его масленая улыбка окончательно вывела меня из себя.
Вот как и с кем завязывать отношения, если работа — большой секрет, а знакомые думают глупости.
Разозлившись окончательно, я закрылась в дамской комнате, включила кран и опустила руки в холодную воду.
— Тише, Вера, тише, — шептала себе, стоя перед большим зеркалом. — Зато сделаешь накопления, купишь квартиру— а потом займешься личной жизнью. И будет тебе и муж, и дети, и собака, цокающая по полу… Все хорошо.
Однако когда я вышла, Максим Викторович продолжал сидеть с Анной Дмитриевной. И как только видел мои покрасневшие от холода пальцы, скривился:
— Решили на кухне помочь? Вижу, у вас множество талантов, Верочка.
Хорошо, что за меня заступила Анна Дмитриевна.
— Верно, Максим. Рекомендую Веру, как хорошего специалиста.
— В чем именно? — он так зло улыбнулся, что мне захотелось сползти под стол. Но нельзя проявлять слабость.
— Если вам нужно сдать кровь, анализы, обращайтесь, — скрывать от него, что я по профессии медсестра, глупо, поэтому ответила честно. Пусть ругаемся, но хотя бы с ним я могу быть собой.
— В том, что вы хороши в заборе анализов я не сомневаюсь, — едко произнес Максим.
— Максим, — укорила сына мать, покачивая головой.
— Я уже тридцать три года Максим, — раздраженно ответил он. Резко отодвинул стул и встал из-за стола. — Приятного праздника, мама. Можешь поздравить отца от моего имени.
— Но как же так, — всплеснула руками Анна Дмитриевна.
Однако ее сын предпочел сделать вид, что ничего не услышал.
= 3 =
Проводив сына взглядом, моя бывшая подопечная отпила вина и сокрушенно вздохнула.
— Не представляю, Вера, как примирить их.
По-человечески мне ее жаль, но что я могу поделать. Видимо, к большим деньгам прилагаются циничные отношения и холодность, иначе состояние не сколотить.
— Ох, — вздохнула Анна Дмитриевна, разом забыв о разногласиях с сыном.
— Болят? — я молодая и то устала носиться на каблуках, а уж с шишками Анны Дмитриевны решиться надеть красивые туфли на шпильках, пусть и сшитые на заказ, целое самопожертвование. — Может, мне пока принести ваши любимые? Они в машине, мы с Василием много чего там спрятали.
Заманчивое предложение, но Анне Дмитриевне хочется в этот день быть стройной, красивой, подтянутой, вот только этот образ в ее голове не вяжется с любимыми тапочками. Пусть они суперские, однако ей хочется сегодня затмить всех. И все это ради ее любимого Виктюши.
— М-м-м… — металась она, но, видимо, припекло.
— Хотя бы полчасика? — я улыбнулась, и Анна Дмитриевна отчаянно кивнула.
— Хорошо! Но только ненадолго!
Здорово, что администрация ресторана позаботилась о помещении для отдыха клиентов. Туда-то мы и направились. Анна Дмитриевна держалась, но как только я закрыла дверь, и мы скрылись от людских глаз, тут же скинула туфли, встала босиком на пол и довольно простонала: