Слишком чужая, слишком своя
Шрифт:
Если бы я знала, то ни за что не стала бы расспрашивать! Ну и сволочь ее бывший муж.. Он еще пожалеет, что потерял ее. Бедная Светка, теперь понятно, почему она так заботится обо мне! Это нереализованный материнский инстинкт заставляет ее опекать более слабого. Но я не слабая! Нет, я не слабая, это я точно знаю. Дорогая, тебе нравится док? Если он не влюбится в тебя, я ему голову отрежу!
— Я не должна была спрашивать.
— Ничего, — она грустно улыбается. — Мы же... близкие люди. Видишь, хотела сказать «были близкие», но... Ты должна знать, это ни для кого не секрет.
— Виталий Петрович придет еще завтра,
— Заеду пообедать.
Она немного краснеет. Я все вижу и понимаю. Он понравился тебе — значит, добудем его скальп. А если нет — пусть пеняет на себя. Не будем пока говорить об этом, чтоб не вспугнуть удачу.
Мы идем в гостиную. Она ложится отдыхать на диване, а я роюсь в стопке дисков. Хочется чего-то такого...
С выстрелами, драками, а на полке выстроились идиотские мелодрамы. Неужели я могла это смотреть? Судя по всему, что-то весьма слезливое и сладенькое. А, вот это может быть интересным — Pretty women — «Красотка». Что-то старое, классика. Посмотрим. На картинке хорошенькая девушка в короткой юбке и высоких лакированных сапогах зацепила за галстук такого красавчика, что Светкин док просто отдыхает. Красивая картинка.
Я устраиваюсь рядом со Светой и читаю титры. И зачем это гнусавый голос за кадром бубнит перевод? Да еще такой неудачный? Я понимаю, о чем там говорят. Но если я понимаю, зачем тогда у меня дома лежит диск с переводом? Разве может быть, что я раньше не понимала? Вот и Светлана говорила... Это не объяснишь просто индивидуальными вывертами психики и раздвоением личности. Чтобы знать язык, его нужно изучать, а у меня такое ощущение, что этот язык я знала всегда.
Серая машина едет в сумерках по шоссе. Я уже где-то видела это. И каменистые холмы, и серпантин шоссе, и огромные белые буквы на склоне — все это кажется мне до боли знакомым. Девушка в лакированных сапогах выходит из дома и идет в бар. Идет по тротуару, на котором в розоватых звездах высечены имена. Я знаю эти имена. Потому что я была там и видела эти звезды на асфальте.
5
Они, наверное, столкнулись на лестнице, потому что вошли вместе. Светка просто сияет своими симпатичными ямочками, и я очень довольна. Если он не полный дурак, он обратит внимание и на ее каштановые кудри, хорошенькие округлые ручки и прочие несомненные достоинства. Не понимаю, что она нашла в этом наманикюренном умнике. Он, конечно, очень даже ничего, но какой-то... домашний, что ли? Не знаю, не мой тип.
Он вежливо помогает ей снять плащ, и по тому, как он касается ее руки, я понимаю, что Светкины усилия не пропадут зря. Да пусть только попробует не полюбить ее, я ему тогда... что-то отрежу.
И тут на сцене появляется Макс. Сказать, что Его Величество недоволен, — это ничего не сказать. Нет, после того как он всю ночь продрых на перинке у моей кровати, он разъярен фактом появления в его ареале еще одного самца. Свету он, как видно, тоже причисляет к своему прайду. Итак, Макс настроен нешуточно, хотя до сих пор не проронил ни звука. Ему это ни к чему. Выражение его мордочки... В прошлой жизни он был египетским жрецом — никак не меньше. И Виталий Петрович сейчас на собственных отглаженных штанах узнает, что такое гнев Макса. Надо что-то делать, и я беру на вооружение грубую лесть. Это срабатывает с любой особью мужского пола. Скажи, что
— Я подумать не мог, что такое может быть! — К чему эти восторги? Коты мало чем отличаются от людей. — Он как будто бы все понял!
— Нет, Виталик, не «как будто», а просто — все понял. Он очень умный, этот Макс. Я же тебе говорила! — Светка просто цветет рядом с ним. Это хорошо.
— Ну, я думал... Это же, в конце концов, не собака!
Он просто невозможен. Или он считает Макса глупее какого-то ничтожного лающего клубка шерсти? Это неслыханное безобразие!
— Виталий Петрович, вы когда-нибудь видели, как собака бежит за автомобилем и бешено лает на его колеса? И часто во время этой процедуры гибнет?
— Да, и не раз, но...
— А вам приходилось застать кота за таким идиотским занятием?
— Господи, конечно нет! — Он обессиленно хохочет. — Вы меня убедили. Коты умнее. Нет, Света, ты представь только эту картину: кот бежит за автомобилем...
Они смеются уже вдвоем. Мы вместе идем на кухню, где я сварила кофе и какой-то суп. Светка же хотела пообедать. А я не хочу ни кофе, ни супа. Поэтому я оставляю их и закрываюсь в спальне. Перед их приходом я как раз читала бумаги, которые были в Светином сейфе — или еще где-нибудь. Я почти все просмотрела, но до главного не дошла. Ничего, время пока терпит.
После вчерашнего фильма я долго не могла привести в порядок свои мысли. А еще я боялась, что Света обратит внимание на мое состояние. Мне многого стоило не показать свое волнение. Она ничего не заметила. Интересно, о чем они там говорят? Если прошмыгнуть в ванную, можно услышать. Это, конечно, не очень красиво с моей стороны, да черт с ним. Может, услышу интересные подробности о своей персоне. Если их отношения только начинаются, им нужна тема для разговора о предметах, которые волновали бы их обоих. Поэтому я тихонько иду в ванную и закрываю за собой дверь. Ну, так и есть, очень хорошо слышно.
— ...Так ты тоже заметил? — Светланин голос.
— Да, неуловимый акцент, ничего такого, что привлекало бы внимание. Но он есть.
— Я пыталась найти в литературе описание чего-то похожего, но безуспешно. С другой стороны, было мало времени. Но ничего подобного я не нашла.
— Может, тот фокус с ножом — просто случайность? — Идиот, ты же сам в это не веришь.
— Нет, я уверена, что нет. Ее рука вспомнила то, что не вспомнила голова. Память тела более надежная штука.
— Вывод?
— Это не та амнезия, какая бывает при травмах. Или нет. Не так. Я уже совсем запуталась. Она стала совсем другой. Видишь, сварила суп? Раньше она не стала бы этого делать даже под страхом смертной казни. Она терпеть не могла готовить, в детстве бабушка немного перестаралась с ее обучением. И еще многое другое, я не могу так объяснить, это надо чувствовать. Виталик, мы должны как-то помочь ей. С ней произошло что-то ужасное — еще раньше, до нашего с ней знакомства. Она так кричала во сне! Словно ее пытали. Это ужас какой-то. Я уверена, что это не просто сны. Это ее память рвется наружу.