Слишком чужая, слишком своя
Шрифт:
— Может, это какая-то другая Магали Делюк?
— Нет, в списках она одна. Теперь посмотрим сюда... Так, еще немного... Вот, нашел. Списки пациентов, — я уже знаю, чего ждать. — Нет твоей фамилии. Документы, что ты привезла, липовые.
Я знала. Я понимала, что это было бы слишком просто, но я уже устала от всего этого. Кто-то очень умный спланировал мельчайшие детали операции. Единственным проколом стало то, что никто не предвидел последствий аварии. Интересно, из-за чего меня здесь пытались убить? И с какой стороны прилепить сюда Вишневецкого? Бред какой-то.
— Поищи кого-нибудь по имени Керстин.
Я
— Минуточку, — он даже не удивляется. Жаль, парень, я уже начала немного привязываться к тебе. — Керстин... Почему именно Керстин?
— Потом объясню. Ты поищи.
На мониторе мелькают колонки букв. Его пальцы быстро перебегают по клавиатуре. Он, конечно, помог мне, если помог. А если я просто теряю время? Я не могу сказать наверняка. Все, в конце концов, выяснится.
— За этот период нет. За год до этого есть одна Керстин. Керстин Смит. Но это не подходит, ей семьдесят лет. Ты не хочешь объяснить?
— Слишком поздно. Ищи. Что-то должно быть, какая-то частная клиника, секретная лаборатория — я уверена, что-то должно быть.
Я понимаю, что мне пора исчезнуть. У меня есть дела. Но... А что, если пропустить через компьютер эти снимки? С показа мод и с оргией? Я могу узнать, кто эти люди. А могу и не узнать.
— Вот, посмотрите. Я хочу, чтобы ты пропустил это сквозь систему поиска.
Фотография двоих людей, таких странно знакомых... Будто я слышу эхо, но не знаю, откуда идет звук. Светлана берет снимок в руки, потом удивленно смотрит на меня. У Виталия такой же вид. Я что, чего-то не понимаю? Они знают, кто эти люди, а я — нет?
— Золотко, где ты это взяла?
Не знаю, милый, но я голову себе оторву за то, что не показала это раньше.
— Мне переслала его Карина. Наверное, еще до аварии, потому что конверт я открыла уже после больницы.
— Ты и вправду не знаешь, кто эти люди?
Светик, да я мозги перенапрягла в поисках ответа.
— Говори.
— Вот этот красавец — известный голливудский актер Эрик Гамильтон, а девушка с ним — его невеста, Керстин Бартон. В четвертом году, в начале сентября, она бесследно исчезла в Лондоне. Об этом писала вся мировая пресса. Такая любовь, как сказка! Они познакомились случайно, в каком-то магазине, за два года до ее исчезновения. У него была жена, Элайза, и проблемы с наркотиками, он играл только негодяев и психопатов. Он медленно катился вниз — из-за скверного характера его попросту перестали приглашать на роли. И вот в его жизни появились красотка Керстин. Никому из журналюг так и не удалось пронюхать, откуда она вынырнула. И Эрик бросил Элайзу, завязал с наркотой и получил первого в жизни «Оскара». И объявил о помолвке. А через два месяца после этого она исчезла. Вещи остались в номере, драгоценности тоже — кроме кольца, которое Эрик подарил ей в день помолвки... Боже мой! Невозможно...
Голос Светланы звучит так далеко. «Ты — Керстин...» Но эта девушка на снимке... Она очень красивая. Это не я. Не может этого быть. «Керстин там найдет колечко. Наша Керстин-любушка...» Кольцо у меня на пальце. Дом моды «Эрика». Сходные пристрастия. Проклятье! Что они со мной сделали?
— Куда ты идешь?
Я что, куда-то
— Ничего, все в порядке.
Ничего не в порядке. Они хорошие люди, но ничем не могут мне помочь. Почему? Почему со мной сделали такое? Почему именно со мной? Просто потому, что я подходила им на роль двойника? И ради этого они меня изуродовали? Теперь понятно, почему я чувствовала такое отвращение к собственной внешности! Естественно, ведь где-то в подсознании я помнила, как выглядела раньше. А теперь... Неизвестно еще, можно ли все вернуть назад? А если нет, мне придется до конца своих дней встречать в зеркале это уродство? В стране, где я чужая. И где меня по крайней мере три раза пытались убить. Я устала. Я не смогу с этим жить. И не хочу. Нет. Нет! Я еще должна достать сукиного сына, который это со мной сотворил, и если он жив, то тогда пожалеет, что не успел умереть. Я умею спрашивать. А потом... Потом я решу, что делать со своей жизнью.
— А что Эрик?
— После исчезновения Керстин он словно сошел с ума. Лучшие детективы искали ее. Спецслужбы с ног сбились. Теперь он живет на вилле, где-то на острове. Снимается в кино, а в обществе его уже несколько лет не видели. Время от времени эта тема еще всплывает, но...
Вот почему я не терпела рядом с собой мужчин. Интересная штука — подсознание. Как же теперь быть? Игорь... Но зачем я теперь Эрику — такая? Меня больше нет, Керстин кто-то стер. Он был достоин иметь рядом ту красотку, а я — нет, никогда. Я не имею никакого права напоминать ему о себе, я больше не Керстин. Я — никто.
— Юлька, немедленно прекрати. Я знаю, о чем ты думаешь. Перестань.
Все знают, о чем я думаю. Кроме меня.
— Я могу отыскать его, и ты позвонишь ему — прямо сейчас.
Милый, ты сошел с ума.
— Нет. Что я ему скажу? И как мне показаться ему на глаза — в таком виде?
— Юля, вы все преувеличиваете. Изменения не настолько значительные, как вы это представляете. Пластическая хирургия...
— Спасибо за конфетку. Очень сладкая. Но Керстин больше нет.
Наступило длительное молчание. Я понимаю, что они потрясены не меньше, чем я, но им не надо в это вмешиваться.
— Ой, смотрите! — Светка рассматривает какую-то фотографию. — Гадость-то какая! Извращенцы! А этого парня я уже видела. Вот этого, глянь.
Да, действительно, лицо отлично видно. Оно обезображено нечестивым экстазом, если его вообще можно обезобразить больше, чем это сделала природа. Бывают такие люди, которых словно что-то отмечает при рождении: какая-то печать вырождения и порока, словно красный сигнал светофора. Очень смуглый, с большим носом, с близко посаженными глазками. Во всем его облике есть что-то неимоверно... грязное. Так, словно даже этот его взгляд будет потом трудно отмыть. Мерзость.