Слишком красивая, слишком своя
Шрифт:
– Ты одна, – торжественно произнес он, словно комплект из трех подруг не имел никакого веса. Для Сергея важным было то, что рядом с Надей не было мужчины. Впрочем, судя по всему, даже если бы таковой и имелся – помехой для него это бы не явилось…
– А тебе-то что? – рассердилась она, тоже перейдя на «ты».
– Хочешь, я угадаю твое имя?
– Оно у меня очень сложное, – неожиданно заявила Надя. – Ни за что не догадаешься… Иностранное. У меня бабушка была испанской коммунисткой! В честь
Про коммунистку она наврала – чтобы запутать нахального мачо.
– Долорес, что ли? – усмехнулся тот. – Или Мерседес?.. Инезилья? Нет, не то. У тебя простое имя, наше.
– Да, Агафья Тихоновна я… – буркнула Надя.
– Что, ты обиделась? – удивился нахальный Сергей. – Простое – не значит простонародное. Хотя, по здравом размышлении, в наше время дама с таким именем непременно должна быть феминисткой, курить сигареты в мундштуке и работать главным редактором какого-нибудь продвинутого журнала.
Надя представила современную Агафью Тихоновну и засмеялась. Он был забавный, этот мачо. Пожалуй, еще минуту можно было посидеть рядом с ним.
– У тебя кожа слишком нежная – вон нос немного обгорел… – пристально разглядывал ее Сергей. – Может быть, ты Мария? Нет, нет… Волосы у тебя каштановые, с рыжинкой, где шея – колечками слегка вьются… Ольга? Нет. Глаза у тебя с искорками – ты Елена… Брови домиком – Вера, Людмила?
Надя засмеялась и отрицательно трясла головой.
– По внешности невозможно определить имя! – воскликнула она наконец.
– Нет, можно. Ты не бойся, сейчас я все равно тебя разгадаю… Шея у тебя длинная и белая – лебединая. Как у балерины. Тебе бусы надо носить, в несколько рядов – красиво очень будет. А губы у тебя на солнце оранжевый, персиковый такой оттенок принимают. Ты – Надежда, – уверенно заключил Сергей.
– Но тут нет солнца… – она беспомощно пожала плечами. – Вон занавески на окнах.
– Нет, ты скажи – я угадал? – хитро заглянул он ей в глаза.
– Угадал, – сказала Надя, вставая. – Я – Надежда. Наверное, слышал, как подруги ко мне обращались! Ладно, пока…
Она решила не дожидаться бармена и вышла на нижнюю палубу.
Там, опершись о бортик, стояла Альбина и смотрела на воду.
– Алька, что ты тут делаешь?
– Так, любуюсь… Девчонки тебя заждались.
– Черт с ними, пива все равно нет… То есть закрыто все.
– А…
Теплоход плыл мимо леса – сквозь сосны и ели пробивались золотые лучи. Надя встала рядом с подругой, вдохнула свежего речного воздуха.
– Буду зимой денечки эти вспоминать, – сказала она. – Как мы с тобой, Райкой и Лилей устроили себе каникулы. Слушай, Алька, с тобой бывает так – ты смотришь на природу, наслаждаешься прекрасным днем, и кажется – впереди тебя ждет что-то необыкновенное… Какое-то
– Да, точно! – обрадовалась Альбина. – Именно так и бывает! Наверное, потому, что ни о чем плохом думать не хочется.
– Наверное… – грустно согласилась Надя.
– Но почему так печально? – засмеялась Альбина и потрепала ее по плечу.
– Потому что это обман. То есть самообман…
– У тебя предчувствие?
– Да. Как будто что-то со мной должно произойти… Хотя ерунда все это. Аль, ты лучше скажи, а на солнце губы у меня какого цвета?
– Что? – удивилась Альбина, вглядевшись в лицо подруги. – Тебе не нравится твоя помада?
– Помадой я сегодня не пользовалась. Ты мне просто скажи, какого у меня цвета губы! – нетерпеливо попросила Надя. – Ну?
– Да обычные… Розовые.
– Фу-ты… дурак.
– Кто – дурак? – еще больше удивилась Альбина.
– Да так, тип один… Привязался ко мне сейчас с какими-то глупостями.
Они поднялись на верхнюю палубу.
Лиля фотографировала проплывавший мимо пейзаж крошечным фотоаппаратом.
– Долго как… – напустилась на них Рая. – Сначала одна пропала, потом другая…
– Корабль-призрак! – засмеялась Альбина.
– Граждане пассажиры, стоянка у острова полчаса, – объявил капитан по громкой связи. – Затем теплоход отправится в обратный путь. Просьба не теряться…
Пассажиры дружной толпой вывалились на берег.
Когда-то эти места принадлежали известной дворянской фамилии Вяземских – и потому везде можно было наткнуться на обломки былого величия. Усадьба Вяземских располагалась километрах в двух от этого места, на берегу, а здесь, на острове, стояли грот и беседка.
– Грот Венеры, – прочитала Лиля на указателе. – Пошли туда, девочки?
– Говорят, князь Вяземский двести лет назад возил сюда хорошеньких поселянок втайне от своей старой жены, – вспомнила Альбина строчки из путеводителя.
– Старой? – с любопытством переспросила Рая. – Зачем же он на старухе женился, а?
– Ну, не такой уж старухой она была. По-моему, лет тридцать ей было, – вспомнила и Надя.
– Как нам, что ли?
– Райка, в те времена тридцать лет – это уже много…
– Скотина он, этот ваш Вяземский! – рассердилась Рая. – Голову бедным поселянкам морочил!
– Представляю я тех поселянок, – поморщилась Лиля. – Тогда люди мылись всего раз в неделю, в бане…
– А в Европе вообще не мылись, – заметила Альбина, которая любила справедливость. – Помню, читала когда-то про одну французскую принцессу. Так вот она мылась всего два раза в жизни – как родилась и перед свадьбой. Кстати, очень гордилась этим…
– Ужас, ужас, ужас… – Чистюля Лиля была шокирована.