Слишком много клиентов
Шрифт:
Он не сводил с нее глаз.
– Вы сказали мистеру Гудвину, что пришли в эту комнату нынче вечером за оставленным блокнотом. Когда вы его там оставили?
Она не отвела взгляда:
– Я подожду, пока придет мистер Эйкен.
Вульф покачал головой:
– Не выйдет. Я не могу ему помешать сюда приехать, но войдет он только с моего разрешения. Кое-что мне нужно узнать до его прибытия. Когда вы оставили этот блокнот?
Она открыла рот – и закрыла, подумала, через минуту произнесла:
– Я не оставляла блокнота.
– Вот как. Забрать то, что он там оставил?
– Нет. Мне бы хотелось подождать его прихода, но это неважно. Теперь уже неважно, раз вы знаете, что дом принадлежал мистеру Йигеру. Мистер Эйкен послал меня поглядеть, не осталось ли там чего-нибудь указывающего на связь мистера Йигера с этим домом, на то, что это была его комната.
– Ключи вы получили от мистера Эйкена?
– Нет, у меня были свои. Я несколько раз приходила туда писать под диктовку мистера Йигера. Я была его секретаршей.
Вульф хмыкнул.
– Я этой комнаты не видел, но мистер Гудвин мне ее описал. Вы полагаете, там подходящая обстановка для служебной диктовки?
– Не я там была хозяйкой, чтобы решать – подходящая или нет. Если его устраивало, что ж, он был моим боссом.
Вульф посмотрел на меня, я поднял брови. Одна бровь означала – нет, один к одному. Обе – нет, пять к одному. Он снова занялся ею.
– Если бы вы нашли нечто, указывающее на то, что комната принадлежала мистеру Йигеру, как вы поступили бы с этой вещью?
– Я бы ее забрала и унесла.
– Так велел мистер Эйкен?
– Да.
– Зачем?
– На этот вопрос мистер Эйкен сможет ответить лучше.
– Но какие-то соображения у вас должны быть. Вы ведь не думаете, что с его стороны это только прихоть?
– Конечно, не думаю. Самое очевидное объяснение – он желает оградить репутацию «Континентальных пластмасс». Хватит и того, что убили руководящего вице-президента. Мистеру Эйкену не хотелось, чтобы стало известно, что тот был… устроил… что тот имел подобную комнату.
– Вы не знаете, как мистер Эйкен выяснил про мистера Йигера и его комнату?
– Знаю. Я сама ему рассказала.
– Когда?
– Около двух месяцев тому назад. Мистер Йигер дважды – нет, трижды – вызывал меня туда по вечерам для диктовки. Он объяснил, что ему лучше думается, лучше работается вне служебного кабинета. Я подумала, что с его стороны очень вульгарно, что ли, приглашать меня туда. Из-за этого мне было не по себе, и я решила, что должна хранить верность не мистеру Йигеру, а корпорации. Это она платит мне жалованье. Вот я и сообщила мистеру Эйкену.
– Что он сказал?
– Поблагодарил, что я ему рассказала.
– А что предпринял?
– Не знаю. Я не знаю, предпринял ли он что-нибудь вообще.
– Он поговорил об этом с мистером Йигером?
– Не знаю.
– Ерунда. Не можете не знать. Если поговорил, мистер Йигер вычислил бы, что это вы рассказали. Вы не заметили, наконец, перемены в отношении к себе мистера Йигера?
– Нет.
– Он не перестал вызывать вас туда для диктовки?
– Нет.
– Сколько раз вы бывали там за два месяца, после того как рассказали мистеру Эйкену?
– Дважды.
Вульф закрыл глаза и потер переносицу кончиком пальца. Десять секунд. Глаза открылись.
– Когда мистер Эйкен попросил вас сходить туда нынче вечером?
– Сегодня во второй половине дня у себя в кабинете. Он спросил, у меня ли еще ключи, я ответила – да. Он спросил, не рассказывала ли я еще кому-нибудь об этой комнате, я ответила – нет. Он сказал, что я оказала бы корпорации большую услугу, если б согласилась туда сходить и убедиться в… ну, о чем я вам говорила.
– У вас есть хоть малейшие основания полагать, что мистер Эйкен там побывал?
Она широко раскрыла глаза:
– Нет, конечно.
Он покачал головой:
– Ошибаетесь, мисс Маги. В нерешенном вопросе не существует никаких «конечно». Я могу, если захочу, предположить, что вы были со мной совершенно искренни, но я могу и не…
В дверь позвонили. Я встал и вышел – под навесом крыльца стоял президент фирмы. Фонарь на крыльце расположен сбоку, так что на того, кто стоит перед дверью, свет падает под углом, и черты лица различить трудно, но серая фетровая шляпа и покрой серого пальто говорили сами за себя. Я открыл дверь и произнес:
– Мистер Эйкен? Входите.
Он не спешил.
– Меня ждут?
– Да, сэр. Мисс Маги находится у мистера Вульфа.
Он переступил порог, я принял у него пальто. Когда он снял шляпу, я его узнал: на той фотографии с банкета Национальной ассоциации производителей пластмасс, что я видел в кабинете у Лона Коэна, он сидит рядом с Томасом Дж.Йигером. У него было хорошо вылепленное, ухоженное лицо, а шевелюра хотя и седая, но без пролысин. Президент до кончиков ногтей. Его костюм стоил по меньшей мере раз в восемь дороже, чем у фальшивого Йигера. Когда я ввел его в кабинет, он сделал четыре шага, остановился и произнес:
– Добрый вечер, мисс Маги.
Затем обратился к Вульфу:
– Добрый вечер, сэр. Я Бенедикт Эйкен.
Она встала. Я было подумал, что из почтительности, но Вульф сказал Эйкену:
– Я сообщил мисс Маги, что сначала побеседую с вами с глазу на глаз. Будьте любезны, мадам. Арчи, дверь.
– Минуточку, – голос Эйкена прозвучал не вызывающе, но твердо. – Я и сам хотел бы поговорить с мисс Маги.
– Не сомневаюсь. – Вульф выставил руку ладонью вперед. – Мастер Эйкен, то, что мисс Маги сообщила вам по телефону, было правдой, за исключением одной подробности, а именно, будто на нее напали. Я посадил в этой комнате своего человека на случай, если кто-нибудь придет. Пришла мисс Маги, и она…