Слишком много кошмаров
Шрифт:
– Сломанный табурет из моей кухни тебя, несомненно спасёт, – ухмыльнулся я. – А если ещё прибавить к нему пару дюжин старых полотенец…
– С самого начала был уверен, что дружба с тобой сулит выгоду. Но даже не подозревал, что настолько огромную.
Выгода от меня, и правда, вышла немалая. И вовсе не потому, что Мохнатый Дом оказался средоточием поломанной мебели и ветхих одеял. В этом смысле я совершенно безнадёжен: Королевские слуги, приставленные к моему хозяйству, своё дело знают, и все вышедшие из строя вещи испепеляют незамедлительно. Некоторые ещё не совсем вышедшие, тоже, но это моя персональная житейская драма, к делу она не относится.
Зато я общительный. И среди моих знакомых кроме совершенно бесполезных
Не то чтобы Нули нёс личную ответственность за судьбу этого хлама, зато он быстренько связался с начальником порта и получил добро на вывоз всего, что мне удастся утащить. Плата за услугу была высока: мне пришлось выпить почти полкружки ужасной иррашийской камры, к которой Нули Кариф питает совершенно необъяснимую слабость, и многократно захлебнуться в бурном потоке новых сведений об удивительной жизни его знакомых и коллег. Но я выдержал. Я вообще очень выносливый, хотя с виду не скажешь.
Отмучившись, я получил доступ к неиссякаемому источнику прохудившихся бочек, гнилых досок, истлевшей парусины и прочих бесценных сокровищ в таком роде. Как ни набивай ими амобилер, сколько ни прячь в пригоршне, а и сотой части не увезёшь. Малдо отправил мне на подмогу своих юных коллег, по счастливому совпадению, тоже обученных высокому искусству переноски тяжестей, бывшему секрету гильдии столичных портовых грузчиков, моему персональному козырному тузу номер один.
После этого я вполне мог бы заняться чем-нибудь другим, но всё равно мотался туда-обратно, как приговорённый к общественным работам. И вовсе не потому, что заниматься чужими делами – лучший способ отдохнуть от собственных. Хотя это тоже правда.
Штука однако в том, что мне совсем не понравился Дом Страха. И сама идея кого-то пугать, и в ещё большей степени исполнение. Мне было неприятно, что бывшая резиденция Лойсо Пондохвы станет частью ярмарочного балагана. Ну или дворца развлечений; как ни назови, суть одна. При этом я не сомневался, что сам Лойсо, узнай он об этом, только посмеялся бы – и над самим фактом, и над моими возвышенными чувствами. И был бы совершенно прав.
Я знал, что Малдо Йоз почувствовал моё неодобрение. И прекрасно понимал, что оно его, мягко говоря, не вдохновило. Поэтому и бросился так рьяно ему помогать. Помощь делом всегда означает: «Я на твоей стороне». И перевешивает любые слова. Во всяком случае, я надеялся, что перевешивает. Потому что обрубать крылья человеку, взявшемуся за главное дело своей жизни, свинство. Будь моя воля, в Холоми за такое сажал бы, как за особо тяжкое магическое преступление.
Потому что это оно и есть. Мало ли, что ни на одном индикаторе стрелка не шевельнётся.
Усилия мои были вознаграждены сторицей – в том смысле, что к моменту прибытия второй партии груза ребята как раз начали возводить ещё одно здание, точную копию зеркального Куанкурохского маяка, величественного и массивного. Когда работа была закончена, и в зеркальных стенах башни замельтешили искажённые отражения других построек, пёстрых нарядов зевак и хаотических нагромождений стройматериалов, я не то чтобы действительно оценил красоту общего замысла – для этого мне не хватало пространственного воображения – но благоговейный трепет всё же испытал. Авансом.
– Только теперь начинаю понимать, как это будет круто, – сказал я Малдо.
В ответ он сорвал с головы свою дурацкую шляпу, подбросил её в воздух, но вместо того, чтобы ловить, сам прыгнул, вернее, взлетел следом, догнал, схватил, перекувыркнулся и наконец снова оказался на твёрдой земле. В шляпе, конечно же, как будто и не снимал.
Гораздо наглядней, чем просто сказать: «Спасибо, я рад, что тебе нравится».
Вот примерно в таком режиме я провёл ещё дюжину дней. В смысле мотался на эту грешную стройку по несколько раз в сутки. Поставлял Новым Древним архитекторам бесценный в их работе хлам и не менее бесценных преданных поклонников. Вербовщик благодарной публики из меня вышел не хуже, чем мусорщик. Кого я только не привозил любоваться будущим Дворцом Ста Чудес! Начиная с Базилио, всё ещё грустившей по Старшему Помощнику Придворного Профессора овеществлённых иллюзий, а потому нуждавшейся в усиленной дозе развлечений, и заканчивая небольшой группой студентов во главе с Дримарондо, который объявил совместную поездку к месту строительства наградой за лучшее итоговое сочинение, а меня в последний момент попросил поработать для них возницей. И тот факт, что я не только не убил на месте обнаглевшего педагога, но даже сапогом в него не швырнул, наглядно показывает, в каком прекрасном расположении духа я пребывал. Верёвок, свитых из меня в те дни сообразительными ближними, наверняка хватило бы, чтобы сплести лестницу до самой луны, но поручить работу было некому, поэтому проверить гипотезу не удалось.
Никогда прежде не думал, что это может быть настолько захватывающе – наблюдать, как хаотическое скопление причудливых построек и мусорных куч постепенно превращается в одно огромное сооружение, красивое, величественное и, что самое поразительное, гармоничное. Внезапно проявившиеся цельность и соразмерность гигантской постройки, поначалу напоминавшей трёхмерное лоскутное одеяло, казались мне куда большим чудом, чем невиданная скорость строительства, к которой я как раз быстро привык, как и ко всем остальным магическим нововведениям: первые полчаса ужасно удивляешься, потом отвлекаешься на какую-нибудь ерунду, а уже назавтра начинает казаться, будто так было всегда.
Последние сутки перед завершением работ над внешней частью Дворца Ста Чудес я почти безвылазно провёл на стройке. Всего на пару часов отвлёкся, чтобы помочь сэру Кофе, чей объект пристального профессионального интереса внезапно умер в самый неподходящий момент – то есть до того, как Кофа его поймал. Чтобы быстро отыскать тело, надо было встать на след мертвеца, а в этой области я единственный специалист. Сам такому таланту не рад, но тут уж ничего не поделаешь.
Обычно после подобных развлечений я стараюсь забиться в какую-нибудь щель и как следует там отлежаться. Но на этот раз даже в ближайший трактир за спасительным бальзамом Кахара поленился заходить. Встряхнулся и помчался назад, на стройку, чтобы не пропустить самое интересное. То есть момент, когда последний фрагмент грандиозной мозаики займёт своё место.
Но всё-таки пропустил. К моменту моего возвращения счастливые строители уже окружили дымящийся котёл с горячим вином, которое неугомонный Малдо Йоз твёрдо решил ввести в моду. Не то для того, чтобы лишний раз изменить Мир, не то просто ради удобства, чтобы любимый напиток продавался на каждом углу. Впрочем, это оказалось гораздо трудней, чем отгрохать невиданный Дворец Ста Чудес. Консервативные столичные трактирщики умеют сопротивляться нововведениям не хуже Королевских придворных.
Малдо увидел меня издалека и приветственно помахал – дескать, присоединяйся.
– Только не вздумай меня поздравлять! – сразу заявил он. – Лучше посочувствуй. Развлечения закончены, теперь начнётся настоящая работа. Совсем не такая лёгкая и приятная, как я воображал в юности, придумывая этот дворец.
– Собственно чудеса? – понимающе спросил я. – Все сто? Красный ветер, матросская ругань и прочие сладкие грёзы?
– Надо же, ты помнишь тот разговор! Да, именно это. И хотел бы пообещать, что управлюсь до конца года, но врать не стану. Не успею, даже если буду гнать халтуру. А я не буду. Поэтому закончу, в лучшем случае, к лету. Да и то, вероятно, сдохну, надорвавшись, на пороге своего волшебного дворца, всего трёх минут не дожив до заслуженных восхвалений. Тебе меня уже жалко?