Сломанное копье
Шрифт:
Буквально за несколько секунд, повинуясь приказам командиров, выкрикивающих их писклявыми голосами, незащищенный фланг крысолюдей ощетинился копьями и мечами.
Сначала по ним ударила кавалерия, теперь вооруженная лишь мечами, атака на приготовившегося к ней противника оказалась не слишком успешной. Райнер видел, как надают люди и кони, насаженные на вражеские копья.
Потом в бой вступили пикинеры и меченосцы. Райнер бежал с отрядом пикинеров и палил по шипящей крысиной массе из обоих пистолетов, потом сунул их за пояс и обнажил меч. Герт выстрелил из арбалета, отбросил
Райнер выругался:
— Назад, идиоты! Пусть пикинеры атакуют!
Они проигнорировали его.
Рота разом ударила в стену крыс, вминая пиками первый ряд во второй и дальше. Мерзкие твари хлынули вперед, пытаясь задавить людей числом.
— Не дайте им прорваться! — кричал Райнер.
Райнер с товарищами рубился в третьем ряду, расправляясь с теми, кто пытался обогнуть передний край. Было даже не важно, куда бить, — всякий раз под клинок попадало очередное поросшее шерстью тело. Крысы падали, словно колосья под серпом жнеца, но на их место заступали новые — бесконечный поток чудовищ: щелкали желтые зубы, кривые мечи отрубали руки и ноги, крысы откусывали людям пальцы и вырывали когтями глаза. Райнер практически сразу получил с десяток ран, а рядом один за другим падали поверженные пикинеры. Халс и Павел сражались, неутомимые, словно машины. Йерген со смертоносной грацией раскручивал меч. Герт крушил крысиные черепа топором. Даг размахивал кочергой, словно пьяный. Франка потеряла кинжал, которым убила очередную крысу, и отбивала атаки коротким мечом.
По всей линии боя имперцы понемногу остановили крысолюдей и начали теснить их. Ворота цитадели были уже близко. Но как только Райнер подумал, что вот, уже можно прорваться к ним, повсюду, крича и корчась от боли, люди и крысы стали падать под шквалом разрывных пуль. До них добрались крысы-стрелки с южной стены форта. Хуже того, они развернули артиллерию форта. Бабахнула пушка, и обезглавленная лошадь в нескольких метрах от Райнера взвилась на дыбы. Другая упала, оставшись без ног. Очередное ядро пропахало в передних рядах траншею, калеча и людей, и крыс.
— Им что, наплевать на собственные войска? — в ужасе спросила Франка.
Райнер пожал плечами:
— Думаешь, крыса может понравиться другой крысе?
Рыцари и копейщики удвоили усилия, стремясь прорваться к воротам цитадели и отчаянно пытаясь выбраться из-под обстрела. Они прорубали кровавую дорогу в сплошном ковре из крыс, в то время как огневой вал косил все новых и новых людей. Крысы кинулись к флангам в надежде окружить их. Чтобы защитить фланги, роты пикинеров отступили, словно сложились два крыла, и сомкнулись за спинами всадников, образуя нечто вроде квадрата, со всех сторон теснимого крысами.
Матиас снова и снова трубил «атаку», Хальмер ревел:
— Открывайте! Открывайте ворота!
Райнер усомнился, что это вообще возможно, ведь позади подъемной решетки огромная деревянная дверь превратилась в пылающий зеленый ад.
Перед решеткой расположилась команда крыс, целясь из оружия, которое Райнер уже видел раньше в тоннеле. Одна крыса держала медный резервуар, соединенный кожаным шлангом с пистолетом в руках у другой, из пистолета изливалось пламя, которое липло к деревянной двери, словно сироп. Тяжелая дубовая дверь истлевала на глазах, и Райнер с ужасом понял, что крысы могут оказаться достаточно худыми и проворными, чтобы пролезть между железными прутьями решетки и прорваться внутрь цитадели; огромная дверь ворот очень скоро перестанет представлять для них препятствие.
— Стрелки! Конные и пешие! — призвал к себе помощь Хальмер, и стрелки открыли огонь по крысам огнеметам. Четыре крысы почти в тот же миг упали в корчах. Одна, падая, уронила пистолет огнемета, и тот принялся беспорядочно разбрызгивать огонь, который первым делом подпалил вторую крысу. Та заплясала на месте, вереща и отчаянно силясь отстегнуть ремни канистры.
Пламя перекинулось ей на спину, ослепительная вспышка — и всё: на месте, где она стояла, разорвался огненный шар, сбивая с ног других оказавшихся поблизости крыс, сжигая их заживо.
Взрывная волна отшвырнула первый ряд рыцарей на второй, солдаты кричали от боли, когда им в грудь и лицо попадали куски раскаленной меди. Ржали раненые лошади.
Путь к воротам был открыт, хотя те все еще горели. Матиас снова протрубил «атаку», и войско Хальмера двинулось вперед. Хальмер и другие кавалеристы продолжали кричать, требуя, чтобы в цитадели открыли ворота.
Решетка не поднималась.
Матиас снова затрубил и пригрозил стенам цитадели кулаком:
— Впустите же, чтоб вас!
На лбу у него разорвалось кровавое пятно, и он осел в седле.
Хальмер закричал. Райнер поднял глаза. Выстрел прозвучал из цитадели. Кто-то в надвратной комнате стрелял по рыцарям. Пальнули еще раз и еще, попав Гутцману сначала в голову, потом в грудь. Генерал не дрогнул. Матиас же медленно сполз с коня и рухнул лицом наземь, горн звякнул о брусчатку. Райнер сглотнул. Бедный малый, жалко, что такого верного Империи воина так подло убили.
Еще один выстрел пробил плечо Хальмера. Тот схватился за руку и пришпорил коня в сторону ворот.
— Что вы творите, ненормальные? Мы же пришли к вам на помощь!
Райнер застонал. Он-то уже догадался, кто там стреляет.
И снова грянул залп, на этот раз по Гутцману. Плохо было то, что если решетку так и не поднимут, люди Хальмера окажутся беззащитны перед орудиями, бьющими с южной стены форта, выкашивающими сразу по два-три человека. Хальмер привстал в стременах и заревел, обращаясь к войскам, стоящим в каре:
— Окружить цитадель! Гетцау!
Райнер обернулся. Ему махал Хальмер.
Райнер поспешил к капитану, пригнувшись, хоть и не знал, спасет ли это его от пуль.
Хальмер горячо спорил с другими капитанами, когда рядом с его лошадью показался Райнер.
— Это единственный способ! — рявкнул он, затем повернулся к Райнеру. — Гетцау, ты уже однажды удрал из нашей цитадели. Не хочешь ли теперь пробиться в обратную сторону?
— Гм, если вам без разницы, капитан…
— Кто-то должен войти в цитадель, чтобы заткнуть эти ружья и открыть ворота, кто-то, кто не боится ослушаться Шедера…