Сломанные крылья
Шрифт:
Зина успела провалиться в глубокий сон. Не видела, как в купе заглянула проводница. Когда поезд тронулся, вдруг проснулась, осмотрелась с недоумением, позвала: «Дима, ты здесь?» Ей никто не ответил. Она приподнялась, увидела вешалку со своим пальто и сумкой и больше ничего. Никого. Она чувствовала, как ослабели ноги и руки, но приступ страха позволил ей вскочить с места. «Это поезд. Он куда-то едет. Я одна. Сейчас сюда кто-нибудь войдет». Зину качнуло к двери, и она сумела повернуть внутренний замок. До своей полки добралась,
– Ты хотел меня видеть, Виктор? – Оля спокойно смотрела ему в лицо своими огромными голубыми глазами.
Он дрожал от волнения. Он все ночи ждал этого свидания. Она может сейчас дать ему надежду или вынести смертный приговор. Следователи ей помогают. Он покажет, куда положил ее сына. Он сделает все, чтобы они его нашли. Если только она… Что она? Как он сейчас узнает, правду она ему говорит или нет? Она не врала даже тогда, когда он мог ее убить. А сейчас… Сейчас тоже не сумеет. Он ее знает лучше, чем себя.
– Да, хотел. Они хотят, чтобы я показал им одно место. Там похоронена женщина, которая была до тебя. Она сама умерла.
– Так покажи.
– Я хочу сказать, что все зависит от тебя. От того, насколько я тебе поверю.
– И чего же ты хочешь?
– Чтобы мы нашли нашего ребенка. Чтобы ты была на суде. Чтобы ты записала сына на меня. Чтобы ты ждала меня и приезжала на свидания.
– Я предполагала, что могу это услышать. Послушай, Виктор, тебе не кажется, что ты сначала должен доказать свои намерения? Покажи место захоронения. Скажи, где мой ребенок. Тебе все зачтется, а мне будет легче решать. – Оля крепко сжала на коленях ледяные от волнения руки.
– Мне зачтется, а ты выйдешь за своего амбала и отдашь ему моего ребенка!
– Господи, опять! Мой бывший жених уже женился, а мне нужен только мой сын. Скажи сейчас, где он? Куда ты его отвез?
– Мы договорились, что сначала я покажу другое место. Ты поедешь туда?
– Да, – решительно сказала Оля, пытаясь скрыть дрожь. Этот вариант не был предусмотрен.
– Там, с той женщиной, я закопал ребенка. Я их не убивал. Просто отлучился на время, потом спустился в погреб, а она уже родила. Они были мертвыми. Может, с ней было что-то не так.
– Она родила там ребенка? Он умер? Ты их где-то зарыл? – Олино лицо стало белее стены. – Я все тебе обещаю, Виктор. Все, о чем ты говорил. Делай заявления. Извини, мне нужно выйти. Здесь нечем дышать.
Оля почти упала на руки Славы, который вместе с Сергеем прослушивал всю встречу.
– Вызвать врача? – спросил Слава.
– Нет, я хочу домой.
– Сейчас Сергей вас отвезет.
Сергей вошел в кабинет Славы минут через сорок.
– Мать вызвала Оле «Скорую». У нее сердечный приступ.
– Взяли в больницу?
– Нет. Купировали дома. Сделали успокоительный укол. Я терзаю себя, Слава. Не получилось. Он ведь ей не поверил.
– Почему ты так решил?
– Сначала все было ничего. Но потом, когда он сказал про мертвого ребенка… Я смотрел на нее, как и он. Ей не поверил бы ни один убийца на свете.
– Ну, что делать. Мы использовали этот шанс. Он сказал слово, попробуем выжать из этого все, что можно.
Глава 28
Оля проснулась, открыла глаза и вновь опустила ресницы. Не нужно пока просыпаться. Опять окажется, что все плохо. Но она уже вспомнила. Виктор говорил о мертвом ребенке. О другом. Но что ему мешало так поступить и с ее сыном? «Господи, дай знак, если у меня есть надежда», – умоляла Оля. В комнату вошла мама с подносом.
– Оленька, позавтракай. Здесь теплое молоко, гренки в омлете. Можно с тобой Никита пару часов посидит? Мы с Верой Михайловной ходить учимся. Ее скоро выпишут.
– Как я рада! Скажи ей, что я приду, как только смогу.
– Да она все понимает. Тебе незачем спешить. Дома увидитесь, наговоритесь.
– А почему здесь Никита?
– Пришел проведать. Он ведь звонит следователям, знает, как тяжело тебе вчера пришлось.
– Но они мне скажут, когда ехать на это… захоронение? Если я не поеду, он ничего не покажет.
– Можешь не волноваться. Они обязательно тебя возьмут. Никита войдет?
– Конечно.
Никита вошел, улыбнулся, раздвинул шторы и сел у окна. Оля выпила молоко, съела один гренок, поставила поднос на столик.
– Скажи, Ники, ты веришь, что он не убил моего сына?
– Не тот тип, чтобы верить ему или нет. Его нужно ставить перед необходимостью говорить правду. Как это делается? Надеюсь, Сергей и Слава знают. Я поеду с вами туда, где он зарыл тела. Слава разрешил.
– Нет, не надо. Меня везут в качестве приманки, что ли. Чтоб он потом показал, куда моего ребенка отвез. Понимаешь, я должна его обмануть, чтоб он поверил, что я запишу на него ребенка, буду ждать и все такое.
– Какая же скотина! Такое требовать от тебя!
– Не во мне дело. Тебе нельзя там появляться. Если он тебя увидит, замолчит навсегда.
– Не увидит. Тебе страшно?
– Я даже немножко умираю. Не представляю, как дотерпеть до конца. И каким будет конец?
Слова утешения, как чувствовал Никита, бесполезны. Он подошел к Олиной кровати, присел на краешек и страстно поцеловал ее в губы. Он словно говорил: моя любовь всегда с тобой. Олю как будто окатила теплая волна. Она почти забыла за все время разлуки, как это у них было. Ее тонкие руки нежно обвились вокруг его шеи. Никто больше ничего не контролировал. Они были вдвоем в каком-то волшебном луче, и холодное солнце вдруг расплавилось за окном, и тела их узнали друг друга в бесконечной тоске и жажде.