Слова Будды
Шрифт:
Оковы
(Махакали спрашивает Учителя о предмете святой жизни, или брахмачарья:)
– Следовательно, господин, бхикку живут святой жизнью под руководством Возвышенного именно ради постижения практики дхьяны?
– Конечно, нет, Махакали. Не ради этого бхикку живут святой жизнью под моим руководством. Есть другие цели, более высокие и более прекрасные, о Махакали, для осуществления которых бхикку живут святой жизнью под моим руководством.
– И что же это за более высокие и более прекрасные цели, господин?..
– Здесь, Махакали, в этой дисциплине, бхикку благодаря
Далее, опять-таки, Махакали, бхикку благодаря полнейшему разрушению трех оков и благодаря износу (других оков, а именно:) чувственности, недоброжелательства и заблуждения, становится однажды возвращающимся. Да, всего лишь раз возвращаясь в этот мир, он приходит к концу горести. Такова, Махакали, более высокая и более превосходная цель.
Далее, опять же, Махакали, бхикку благодаря полнейшему разрушению пяти (последних) оков, которые привязывают человека к рождению в низших мирах, спонтанно становится (в бесформенном мире) ушедшим навсегда существом, которое по своей природе никогда не возвратится. Такова, Махакали, еще более высокая и более превосходная цель... Далее, опять-таки, Махакали, бхикку благодаря разрушению асав, благодаря собственным сверхъестественным силам осуществляют даже в этой самой жизни незапятнанное освобождение сердца, освобождение мудрости, достигает состояния освобождения и пребывает в нем. Это, Махакали, еще более высокая и более превосходная цель, ради осуществления которой бхикку живут святой жизнью под моим руководством. Таковы эти другие цели...
– Но, господин, существует ли какая-нибудь тропа, какой-то Путь, ведущий к осуществлению этих целей?
– Действительно, Махакали, такая тропа существует, действительно есть Путь, ведущий к этим целям.
– Что же это за тропа, господин, что это за путь, ведущий в этом направлении?
– Истинно, это Благородный Восьмеричный Путь, о котором следует помнить: правильный взгляд, правильная цель, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная внимательность, правильная сосредоточенность. Это, Махакали, и есть Путь; это путь, который ведет к достижению этих целей.
(«Дигха-никая» I, 155)
Пять оков
«Прекрати пять, оставь пять, подчини пять! Тот бхикку, который сам полностью освободился из пяти оков, зовется „Пересекший поток“».
(«Дхаммапада», 370)
Пять низших оков – как их остановить
Так я слышал. Однажды Возвышенный пребывал в Саваттхи, в роще Джета, в парке Анатхапиндики. Тогда Возвышенный обратился к бхикку, говоря: «О бхикку!» «Да, господин!» – отвечали эти бхикку. Так говорил им Возвышенный:
– Помните ли вы, бхикку, пять оков, призывающих нас к низшему миру, как я учил об этом?
На это досточтимый Малункьяпутта ответил Возвышенному следующее:
–
– И как же ты помнишь их, Малункьяпутта?
– Вот как, господин: взгляд на телесную природу, как тому учит Возвышенный, и колебания, и моральную запятнанность зависимостью от обрядов и ритуалов, возбуждение чувственного наслаждения и недоброжелательство, о которых Возвышенный учит как об оковах, привязывающих к низшему миру. Таковы пять оков, которые я сохраняю в памяти, господин!
– А кому преподаны эти пять оков, которые ты хранишь в памяти, о Малункьяпутта? Разве не упрекают тебя странники, придерживающиеся других взглядов, пользуясь притчей о нежном дитяти для своих упреков, не скажут ли они так:
Но, Малункьяпутта, не может быть природы тела для нежного дитяти, несмышленого, лежащего на спине. Как же тогда может возникнуть в нем какое-то представление о природе тела? Однако внутри него действительно существует дремлющая склонность к мнению о природе тела.
Точно так же, Малункьяпутта, не могут в уме нежного дитяти, несмышленого, лежащего на спине, существовать представления о природе ума. Как же тогда могут внутри него существовать какие-либо колебания ума? Однако внутри него наличествует дремлющая склонность к таким колебаниям.
Поэтому также, Малункьяпутта, он не в состоянии практиковать какую-либо мораль. Как же тогда может внутри него существовать какая-то запятнанность морали зависимостью от обрядов и ритуалов? Однако внутри него наличествует дремлющая склонность к такой запятнанности.
Опять же, Малункьяпутта, такое нежное дитя не имеет чувственных страстей. Как же тогда может такой ребенок знать возбуждение чувственного наслаждения? Но склонность к нему есть.
Наконец, Малункьяпутта, для этого нежного дитяти разные живые существа вообще не существуют. Как же тогда может внутри него скрываться недоброжелательство против живых существ? Однако в нем налицо склонность к нему.
И вот, Малункьяпутта, не станут ли эти странники иных взглядов порицать тебя, пользуясь для порицания этим образом нежного дитяти?
Когда все это было сказано, досточтимый Ананда так обратился к Возвышенному:
– Пришло время, Возвышенный! О благотворитель, теперь наступило время для Возвышенного изложить (значение) пяти оков, которые привязывают нас к низшему миру. Слушая Возвышенного, бхикку запомнят его слова.
– Тогда, Ананда, выслушай меня и старательно пользуйся умом; а я буду говорить.
– Именно так, господин, – ответил досточтимый Ананда Возвышенному. Тогда Возвышенный сказал следующее:
– В этом вопросе, Ананда, неученые, темные люди, которые не признают благородных, которые несведущи в благородной дисциплине, не были обучены этой благородной дисциплине, которые не признают достойных людей, неискусны в достойной доктрине, не были обучены достойной доктрине, – такие люди сохранят одержимость ума мнением о телесной природе, сохранят ум, охваченный мнением о телесной природе; и когда у них уже возникло такое мнение, они не могут знать вполне, по-настоящему, как от него избавиться. Ибо это мнение о телесной природе невозможно устранить: это мнение о телесной природе сидит в самой глубине их существа, и оно являет собой оковы, привязывающие человека к низшему миру.