Слова, которые мы не сказали
Шрифт:
– Анна? Это ты?
Глава 13
Я резко поворачиваюсь, и наши взгляды встречаются. Я молча хлопаю глазами. Я должна помнить эту женщину?
– Это я, Трейси. Живу в соседнем доме. Трейси Рейнолдс.
– Трейси? Ах ну конечно. Привет, Трейси. – Я протягиваю руку, и мы обмениваемся рукопожатиями.
Летом 93-го Трейси было десять, три года тогда казались огромной разницей. Каждый день она приходила ко мне и приглашала то покататься на велосипедах,
Мама привыкла считать Трейси моей подругой, и я всякий раз исправляла ее:
– Она мне не подруга. Малявка.
Наличие подруги, возможно, и примирило бы меня с этим местом, чего я допустить не могла.
– Конечно, я тебя помню. Ты до сих пор живешь здесь?
– Тодд – это мой муж – ну, мы купили дом моих родителей семь лет назад. – Она опускает глаза на ребенка. – Это Киган, мой младший. Джейк уже в первом классе, а Тай Энн в детском саду.
– О, как мило. Киган очаровательный малыш.
– Зачем ты приехала, Анна? Твоя мама знает, что ты здесь?
Я невольно вспоминаю о вчерашней встрече с Эр-Джеем. Если сравнить эту женщину с вином, я бы сказала, в нем присутствует вкус любопытства и волнения.
– Нет, я… я была рядом и… просто захотелось побывать в этих местах. – Я оглядываюсь на дом и вижу сидящую на телефонном кабеле белку. – Как она, моя мама?
– Нормально. Работает в фирме «Мери Мейдс», убирает дома. Она же чистюля, ты знаешь. – Трейси весело смеется.
Я натянуто улыбаюсь. Моя мать работает уборщицей.
– А она… – Мне с трудом дается этот вопрос. – Она все еще с Бобом?
– Ну да, – отвечает Трейси так, словно это само собой разумеется. – С того года, как ты уехала, они живут здесь постоянно. Да ты и сама знаешь, верно?
Конечно, мама бы мне рассказала о Бобе. Но стала бы я слушать? Или сразу бы перебила, не желая ничего знать о ее жизни с ним?
– Да, конечно. – Меня начинает раздражать, что эта чужая женщина знает о моей маме больше, чем я. – Они продали дом в Блумфилд-Хиллз. Боб все еще преподает. – В моих интонациях улавливается вопрос. Надеюсь, я все делаю правильно.
– Господи, нет же. Бобу в прошлом месяце исполнилось семьдесят четыре года. Да он никогда здесь и не преподавал. Откровенно говоря, я только несколько лет назад узнала, что он обучал ребят. Он всегда работал на стройке.
С севера налетает порыв ветра, и я отворачиваюсь.
– Мы с мамой давно не разговаривали. Она не знает, что я здесь.
– Плохо, что вы поссорились. – Трейси наклоняется и целует спящего малыша в лоб. – После твоего отъезда она очень изменилась.
В горле встает ком.
– Я тоже.
Трейси кивком указывает на скамейку.
– Давай присядем.
Странно, неужели она считает меня совсем глупой, думает, что я сейчас расплачусь,
– Ты часто ее видишь? – решаюсь спросить я.
– Каждый день. Она мне, как мать. – Трейси отводит взгляд, и я понимаю, что она смущена неожиданным признанием. Ведь она говорит о моей матери, а не о своей. – А дети обожают Боба.
От удивления у меня открывается рот. Она позволяет маленькой Тай Энн с ним общаться? Интересно, она знает о том, что произошло со мной?
– Он все так же любит пошутить. Помнишь, как он смеялся над нами, называл сорванцами? Что задумали, сорванцы? – произносит Трейси, понизив голос на октаву, и смеется. – Я была тогда в него влюблена. Он был такой красивый.
Я смотрю на нее во все глаза. По моему мнению, она просто чудовище. Хотя должна признать, да, он был красив – казался красивым до того момента, как меня стало от него воротить.
– Она так и не простила себя за то, что позволила тебе уехать.
Я упираюсь руками в деревянное сиденье.
– Вот поэтому я здесь. Пытаюсь ее понять и простить.
Трейси поднимает на меня глаза.
– Боб никогда и не думал о плохом, Анна. Он очень тебя любил.
Господи, мама ей рассказала. Конечно, это была ее версия произошедшего. Во мне закипает ярость.
– Тебе легко говорить, Трейси. Тебя там не было.
– Но была твоя мама.
Черт, кем она себя возомнила?
Внезапно я вновь ощущаю себя тринадцатилетней. Ни за что не буду обсуждать с этой малявкой свои проблемы. Я поднимаюсь со скамейки.
– Была рада тебя видеть.
– Я слышала, что говорил твой отец, – произносит Трейси, не глядя на мою протянутую для прощания руку. – В тот день, когда ты уезжала.
У меня перехватывает дыхание. Я медленно возвращаюсь на место и поворачиваюсь к Трейси.
– Что же ты слышала?
Она вертит в руках шнурок куртки.
– Я стояла у дома, а он складывал вещи в багажник. Ты уже сидела в машине. Была такая расстроенная. Я знала, тебе не хочется уезжать.
Я пытаюсь вспомнить тот момент. Да, она права. Мне было жаль расставаться с мамой. Тогда в моей душе еще не успели поселиться горечь и обида.
– Я никогда не забуду, Анна. Твой отец тогда сказал: «Если взял кого-то за яйца, держи крепко и получи все, что пожелаешь». Он именно так и сказал. – Она нервно усмехается. – Я запомнила, потому что никогда не слышала, чтобы взрослые так говорили. Сначала испытала настоящий шок. Знаешь, я ведь и не поняла, что это значит.
Но сейчас ей ясно. Так же, как мне. Папа использовал ситуацию для собственной пользы и получил все, что хотел. В результате же единственным человеком, кого тогда попросту использовали, была я.