Слово авторитета
Шрифт:
— А может быть, так оно и есть, Васил? — очень серьезно спросил Усольцев.
— Что ты имеешь в виду?
Васил понемногу озлоблялся. Таким наверняка он и был на зоне, и его сегодняшнее состояние — это всего лишь жалкая копия прежнего дерзкого и неустрашимого уркагана с погонялом Васька Серп.
— Ты мне сначала скажи, что он был за человек.
— Я человеком его не считаю, — грубовато оборвал Васил. — Человек — это в первую очередь звание. А у падлы его быть не может.
— Ты бы поспокойнее, — с улыбкой умерил пыл старого вора майор. — Тебе еще
Васил громко выдохнул, остывая.
— Не буду скрывать, кум он был от бога. Такой, как он, раз в десять лет родиться может. Любил, чтобы все было так, как он скажет. Уважаемого уркагана мог посадить в петушатник лишь потому, что тот осмелился слово поперек ему вымолвить. И в каждой колонии развивал такую деятельность, что усилия конторы в сравнении с ним покажутся детсадовскими играми. В каждой хате, в каждом отряде он имел своего агента. Не знаю, как ему это удавалось, но получалось так, что в стукачах у него оказывались очень уважаемые блатные. Может быть, подкупал их или прессовал. Не знаю! Но они работали на него так, как родине бы не служили!
Что творится в зоне, он знал лучше любого вора. Бывало, ляпнешь что-нибудь, а ему уже через час сообщат. Страшный человек! У меня было такое ощущение, что вся колония работает на него. И агентуру-то он заводил для того, чтобы с блатных отщипнуть большую копейку. А переводили его потому, что он делиться не хотел ни с кем, греб под себя в обе руки!
— У меня вот к тебе какое дело, Васил. Ты бы мог передать ему, как бы случайно, кое-какую информацию?
— А сам ты что, не можешь, что ли? — хмыкнул Васил.
— Информация будет ложная, но очень важно, чтобы он в нее поверил. И прийти она должна к нему через человека, которому он доверяет.
— Давай размочим, — взмолился Васил, — не могу я ТЭДС, на сухую, нужно переварить как следует.
— Только вот до сих пор, — согласился майор, черкнув указательным пальцем по самой середине стопки.
— Понеслась, — коротко и емко проговорил Васил слегка коснувшись стопки майора.
В этот раз предпочтение отдавалось сервелату, нарезанному не по-российски, тоненькими, едва ли не прозрачными ломтиками.
Вдохнув запах пряностей, исходивший от мяса, Васил проглотил его едва ли не целиком. Усольцев, напротив, откусил лишь махонький кусочек и съел осторожно, вдумчиво оценив вкусовые качества.
— Понятно, о чем речь, — загорелись глаза Васила, — туфту хочешь ему всучить, и чтобы он в нее поверил. Только ведь Батя очень осторожен. Мигом раскусить может. Хотя, если покумекать, можно кое-что придумать. Уж очень хочется ему рога поломать! Есть у меня один человечек, полуцветной. Он мне должен очень много. Когда-то на зоне он входил в пристяж Закира Каримова. А тот в свою очередь до сих пор с Федосеевым корешится. Если грамотно ему нашептать, то косяк твой до ушей Бати дойдет в чистом виде.
— Тогда будем считать, что в расчете? Васил отрицательно покачал головой:
— Не согласен. Считай это моим подарком. Мне самому до смерти хочется,
Глава 30.
ПО ПОНЯТИЯМ МНЕ С ТОБОЙ ЗАПАДЛО БАЗАР ВЕСТИ
Крупный мужчина с бритой до блеска головой, от чего она напоминала школьный глобус, сел на скамейку в дальнем конце двора и, откупорив бутылочку пива, стал поглощать его неглубокими глотками, кряхтя через раз. Лицо его расплылось в умиротворенной улыбке, и охотно верилось, что за свою жизнь он не пил более сладостного напитка, чем этот.
Длинный дом, торцом упирающийся в шумное шоссе, понемногу погружался в полумрак, и оконные проемы, напоминая светлячков, мирно вспыхивали, отбрасывая желтый свет на мостовую и дворик, заросший барбарисом и шиповником.
Мужчина мог зайти в подъезд сразу, но его смущал старенький «Москвич», стоящий рядом. В салоне два человека и они совершенно не спешат, что само по себе довольно странно.
Вывод один — за кем-то наблюдают.
Пива оставалось на донышке, но допивать его бритый не спешил. Цедил мелко, по каждой капле, как дегустатор.
Неожиданно «Москвич» включил габариты и, запустив двигатель, дал задний ход. Через минуту автомобиль скрылся за углом здания, и бритый, опасаясь пропустить предоставленную возможность, отбросил пустую бутылку и мгновенно юркнул в подъезд.
Предусмотрительно выключив в подъезде свет, он поднялся на шестой этаж и негромко четыре раза постучал в металлическую дверь.
В квартире царила тишина, а потом он уловил осторожные шаги подходящего к двери человека.
— Кто там?
— Конь в пальто, — грубовато отозвался бритоголовый. Дверь мгновенно отворилась, и гость, почти по-хозяйски, вошел в комнату, плечом потеснив стоящего в проеме хозяина.
— Что случилось? — спросил Федосеев, скрывая клокотавшее внутри раздражение. — Мы же с тобой договорились — никаких контактов! Разве что в крайнем случае.
Вошедший мужчина погладил бритую макушку широкой ладонью и едко усмехнулся:
— А ты думаешь, что такой случай не наступил? Тебя ведь пасут, Батяня, прямо под домом. Уж не менты ли?.. Хотя на красноперых они не тянут, уж слишком прямолинейно действуют.
Бритый прошел в комнату и осмотрелся:
— Небогато живешь. Все хочу тебя спросить, да как-то забываю, куда ты деньги-то спрятал, что в колониях нахапал? Закопал, наверное, где-нибудь. А может быть, где-нибудь в оффшорной зоне уже дворец отгрохал.
— Ты мне баки-то не заколачивай! — слегка грохнул металлической дверью Иван Степанович. — О чем базар будет?
Гость сел на диван и спросил жестко:
— Ты ничего такого за своим новичком не замечал? — Ах, вот оно в чем дело. Гонору много. Молодой еще, войдет время, прежде чем пообтешется, а так все путем.
— Его, кажется, Димой зовут?
— Да.
— Фамилия Петров?
— Верно. Да не тяни ты кота за мошну, о чем базар?
— Так вот, тут такое дело… Узнал я от верного человека, что он в бригаде киллеров…