Слово о полку Игореве
Шрифт:
В тексте говорилось, что Святополк «полеля отца своего междю угорьскими иноходъцы». Мотив «угорских иноходцев» навеян летописью (под 969 г. «из Угор серебро и комони»). Но термин «иноходец» встречается только в памятниках с конца XV в.[Словарь-справочник. Вып. 2. C. 161. Впрочем, «иноходи» есть в памятнике XII в. (Срезневский Материалы. Т. 1. Стб. 1106).] По летописи, тело Изяслава «привезоша в лодьи» (1078 г.), а не между двух коней.[Эта неточность могла произойти под влиянием «Истории» Татищева, где говорится, что Изяслава «возложа на сани везли в Киев» (Татищев. История Российская. М.; Л., 1963. Т. 2. С. 93).] Древняя Русь вовсе не знает такого способа перевозки покойников, какой изображен в Слове. Зато сходный обычай сохранялся до начала XX в. у казаков на Кавказе.[Айналов Д. В. Двi замiтки до «Слова о полку Игореве» // Записки Iсторично"i i фшьолопчно"i секцii Укра"iнського наукового товариства
Следовательно, весь текст о похоронах Изяслава в Святой Софии далек от действительного хода событий и навеян Софийской 1 (Новгородской 4) летописью.
Так как в Слове о полку Игореве не встречается больше ни одного места, перекликающегося с Софийской I[Д. С. Лихачев замечает, что в Софийской летописи есть сведение о разгроме Всеслава под Новгородом, перекликающееся с «Отвори врата Новуграду» в Слове (Обсуждение одной концепции. С. 128). Однако это же сведение (в отличие от сообщения о похоронах Изяслава в Софии) есть не только в Софийской летописи, но и у В. Н. Татищева.] и Новгородской 1 летописями и припиской к Псковскому апостолу, то у читателя естественно возникает вопрос, не являются ли эти мотивы, сосредоточенные в одном тексте Слова, позднейшей вставкой. Сравнение Слова о полку Игореве с Задонщиной подкрепляет предположение о вставочном характере этого текста.
Слово о полку Игореве:Бориса же Вячеславлича слава на судь приведе и на канину зелену паполому постла за обиду Олгову храбра и млада князя.
Съ тоя же Каялы Святопълкь повеля отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святй Софии къ Киеву. Тогда при Олз Гориславличи сяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука, въ княжихъ крамолахъ вци человкомь скратишась.
Тогда по Руской земли ртко ратаев кикахуть, нъ часто врани граяхуть, трупиа себъ дляче.
Задонщина (по списку С):
Пасти главе твоей на траву ковылу, брате чадо Якове, но зелену ковылу зо землю Рускую и зо обиду великого князя Дмитрея, и зо брата его князя Володимера Ондреевича.
В тоя же время по Резанской земли ни ратой, ни постух не покличет, но только часто вороны играют, трупу человеческаго чают (л. 40 об.).
Итак, текст в Слове вполне соответствует Задонщине. Причем это сходство нарушается только предполагаемой вставкой: в Задонщине после текста о «зеленой ковыле» непосредственно идет рассуждение о «ратаях».
Это укрепляет нашу уверенность во вставочном характере сведений Слова, перекликающихся с припиской к псковскому Апостолу, Софийской 1 и Новгородской 1 летописями. В свою очередь примечательно, что и Задонщина не имеет с этими тремя источниками никаких точек соприкосновения.[Этот текст ритмически может быть разделен на два с рядами в 10 («тогда же при Олз Гориславлич») и 13 слогов, что не меняет общей картины ритмической структуры всего отрывка.]
Во вставке совершенно иная ритмическая структура:
Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе (16)
и на канину зелену паполому постла (14)
за обиду Олгову храбра и млада князя. (14)
Съ тоя же Каялы Святоплъкь повеля отца своего (19)
междю угорьскими иноходьцы ко святй Софии къ Киеву. (20)
Тогда при Олз Гориславличи сяшется и растяшеть усобицами, (23)
погибашеть жизнь Даждьбожа внука; (10)
въ княжихъ крамолахъ вци человкомь скратишась (15)
Тогда по Руской земли рітко ратаев кикахуть, (16)
нъ часто врани граяхуть, (8)
трупиа себ дляче, (8)
а галици свою рчь говоряхуть (И)
хотять полетти на уедие. (11)
Без вставки образуется строгий ритмический ряд: 16–14—14—16—8–8—11–11.
Как показало исследование профессора Л. П. Якубинского, текст приписки к псковскому Апостолу содержит более древние морфологические особенности, чем текст Слова: [Якубинский Л. П. История древнерусского языка. М., 1953. С. 323–326. Предположение Л. П. Якубинского, принятое Д. С. Лихачевым и Л. А. Дмитриевым (Лихачев. Текстология. С. 159; Дмитриев Л. А. Важнейшие проблемы исследования «Слова о полку Игореве»//ТОДРЛ. М.; Л. 1964. Т. 20. С. 124–125), о том, что автор приписки к псковскому Апостолу пользовался более ранним списком Слова о полку Игореве, чем дошедший до нас в сборнике А. И. Мусина-Пушкина, никакими дополнительными данными, кроме древности текста приписки, не подкреплено. В. П. Адрианова-Перетц, в отличие от Д. С. Лихачева и Л. А. Дмитриева, склонна допустить, что как раз «Домид пересказал подходившую ему по смыслу фразу „Слова“, пользуясь более привычными ему формами и лексикой» (Адрианова-Перетц В. П. Было ли известно… С. 151). Но доводов Л. П. Якубинского она не опровергает, а ссылается лишь на то, что в Слове
Д. С. Лихачев усматривает в приписке «явно более поздние черты» по сравнению со Словом. Он считает неясным место «которы и вци скоротишася человкомъ». «Каким образом „сокращались“ „которы“ и почему они поставлены в один ряд с „веками людей“? Если слово „которы“ соединить с предшествующим текстом («гыняше жизнь наша в князх которы»), то и тогда текст не станет яснее». Первое из двух чтений, предложенных Д. С. Лихачевым, действительно лишено всякого смысла, но второе совершенно логично: весь строй нашей жизни погибал в княжеских междоусобиях, горестно размышлял писец Домид а сама человеческая жизнь сокращалась. Где же тут неясность? «Естественнее предполагать, — продолжает Д. С. Лихачев, — что маленькая приписка следовала за большим произведением, чем большое произведение с его сложными героическими идеями за небольшой припиской в церковной книге».[Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 26.] В жизни все бывает значительно сложнее, и в разных условиях «естественными» могут быть различные взаимоотношения между малыми и большими литературными текстами. Дело, конечно, заключается отнюдь не в их объеме.[Когда Д. С. Лихачев, не вполне точно ссылаясь на Р. О. Якобсона, говорит об одинаковом сочетании «клише» (по терминологии А. Мазона — общие места Слова с припиской к псковскому Апостолу) в Слове и Задонщине (Там же. С. 26), то перед нами очевидная описка: в Задонщине нет совпадений с припиской к Апостолу.]
По Д. С. Лихачеву, «в приписке к Апостолу 1307 г. в соответствии с церковным характером всей книги исключено имя языческого бога „Даждьбога“».[Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 26. В. П. Адрианова-Перетц также считает, что Домид понял выражение «Даждьбожьи внуки» правильно и поэтому заменил его местоимением «наши» (Адрианова-Перетц В. П. Было ли известно… С. 151).] Но церковный автор XIV в., прочитав выражение «жизнь Даждьбожа внука», никак не мог заменить его на «жизнь наша», ибо ему даже в голову не пришла бы мысль о тождестве этих понятий.[Б. А. Рыбаков предложил новое понятие «Даждьбожьего внука» как властителя Руси, князя (Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. {М.}, 1963. С. 13). Но такая «зашифровка» киевского князя нам представляется искусственной.] Он не мог перенести на себя то, что относилось к «Даждьбожьему внуку». Мы уже не говорим о беспрецедентности данного случая, когда отрывок из полуязыческой поэмы использовался благочестивым переписчиком богослужебной книги в качестве материала для авторской приписки.[В. П. Адрианова-Перетц сравнивает приписку Домида с записью, сделанной иноком Захарием на псалтыри конца XIII в.: молитвенный возглас, завершающий эту запись, был навеян молитвой митрополита Илариона (Адрианова-Перетц В. П. Было ли известно… С. 151). Но в данном случае речь идет не о светском литературном произведении, а о молитве.] Даждьбог как патрон русских князей или как родоначальник русских людей вообще не только не встречается ни в одном из сохранившихся памятников, но и явно противоречит всей древнерусской мифологии: он не был «старшим» восточнославянским богом.
М. Н. Тихомиров подметил, что запись в Апостоле могла быть выписана не из Слова о полку Игореве. Этим, по его мнению, «может быть объяснено отсутствие в записи „Апостола“ слов о внуках Даждь-Бога, которые характерны для „Слова о полку Игореве“ с его сложной мифологией».[Тихомиров. Русская культура. С. 52.] М. Н. Тихомиров полагает, что текст приписки мог восходить к произведению Бояна. Так или иначе, но и он считает данное место Слова более позднего происхождения, чем текст приписки к Апостолу.