Слой-2
Шрифт:
– Вы съезжаете утром? – спросил седой. – Пусть перед отъездом ваш «коллега» зайдет в комнату охраны. Это здесь, на первом этаже за углом.
– А если я? – предложил Кротов. – По-моему, вы вполне достаточно...
– Не возражаю. Но только утром.
– Спасибо, понимаю, – сказал Кротов. – И ещё, если позволите: вы заложили моего соседа этому Липицкому. Он ведь его бить приходил.
– Педагогика, – сказал седой.
– Зря вы это, – помотал головой Кротов. – Перебор получился. Учить человека – ладно, но унижать зачем?
– Унижение – мать
Юра отыскал по телефону пропавший автомобиль. Они простились у лифта, договорившись о раннем выезде. Спать оставалось совсем ничего, и Кротов нервничал, что не поднимется ко времени, но «белорус» достал из багажа будильник, завел его и поставил на тумбочку у телевизора. Лежали молча в темноте, Валентин Сергеевич первым начал похрапывать. Раздосадованный Кротов привалил ухо второй подушкой и проснулся от грохота будильника без пятнадцати пять.
Приехали в офис Юрия Дмитриевича. Пили кофе с бутербродами, «белорус» катал на ксероксе копии каких-то бумаг, звонил в диспетчерскую нефтяной компании. Хозяин офиса открыл металлический шкаф и кивком указал Кротову на стоявший там чемодан. Кротов подошел, потянул его за ручку и вопросительно посмотрел на бородача. Тот усмехнулся, и Кротов поднял одной рукой чугунную тяжесть, перенес к своему креслу. Когда укладывал в чемодан гостиничный пакет, увидел ровные упаковки квадратных блоков, обернутых черным полиэтиленом. Юра протянул ему бумажку, на которой были нарисованы два числа, дал прочитать и убрал бумажку в карман.
– Положишь в сейф на «точке», – сказал Юра. – Поедешь туда прямо из Рощино. Я прилечу в понедельник к вечеру. Встретимся в Доме.
Домом называли официальную резиденцию фонда «Политическое просвещение», расположенную в здании бывшего областного Дома Советов. «Точкой» именовался двухэтажный деревянный особняк на улице Володарского, арендованный фондом у одной полу-обанкротившейся коммерческой фирмы. На «точке» были кухня и бильярд и сауна в подвале. Второй этаж и подвал охранялись парнями в одинаковых черных костюмах.
– Я понял, – ответил Кротов и не стал спрашивать Юру, почему нарисованные на бумажке цифры были вдвое меньше запланированных.
– В понедельник с утра свяжитесь с Омском, пусть начинают отгрузку. Тимофеев нормально помог?
– Нормально. Вопросов не осталось.
– Достойно похвалы. Не стесняйся спрашивать его, если сам чего не знаешь. Бензиновый бизнес не терпит дилетантов.
– О господи! – громко сказал «белорус» у телефона и положил трубку. – Вчера вечером в Сургуте грохнули какого-то крутого из «ЛУКойла». Прямо в подъезде, два выстрела в затылок. С ним кто-то из ваших был, из тюменского начальства, по выборам приезжал...
– Слесаренко, – произнес бородатый и замер. – И его тоже?
– Нет, его не тронули, говорят. Но шуму в городе – пыль столбом.
– Неприятно... – процедил Юрий Дмитриевич. – Крайне неприятно... Хотя, впрочем... Ладно, оставим это. Всё, Сергей Витальевич, пора в дорогу. Я вас сопровожу до «депутатской».
Юра достал из сейфа два печатных листа бумаги, прошитых скрепкой в левом верхнем углу, и протянул их Кротову.
– Отдадите бухгалтеру, пусть оформляет немедленно. Дата подписания, как видите, сентябрь, так что поусердствуйте задним числом, это важно.
Кротов глянул на бумаги: договор о лекционной работе, тема – реформа местного самоуправления, исполнитель – незабвенный депутат Луньков, сумма за квартал сто восемьдесят пять миллионов рублей, плательщик и заказчик – фонд «Политическое просвещение».
– А что, – спросил Кротов, – депутатам Госдумы такое разрешается?
– Разрешается, – успокоительно ответил бородатый.
– И не только такое. Да, прикиньте график лекций, чтобы выглядел натурально, и сумму за октябрь готовьте к выплате. Луньков на праздники прилетит в Тюмень. И разузнайте подробнее насчет Слесаренко: обстоятельства, какова реакция «в кругах», сам замаран или нет. Мужик он хороший, но если вляпался – посадим на крючок. Всё, двинулись. Вы тут за старшего, Валентин Сергеевич. Трубку не снимать, к дверям не подходить. Кофе в приемной, где туалет – знаете. Тот крутой «лукойловец», которого завалили, сильно криминален?
– Похоже, да, – сказал «белорус». – Специалист по вышибанию долгов.
– Какого же черта Слесаренко с ним связался?
– Может, это и не он? – подал голос Кротов.
– Дай-то бог, – вздохнул Юрий Дмитриевич. – Эдак у нас в обойме ни одного честного клиента не останется. Там, в Сургуте, вместе с ним должен быть этот репортер Ефремов, найдите его по связи и проследите, Сережа, чтобы ничего лишнего не брякнул в прессу. Озадачьте Лузгина – это его работа. Ну что за гадство: стоит уехать на сутки...
По дороге в домодедовский аэропорт Юра откровенно дремал на заднем сидении, а Кротов с деловым водительским удовольствием созерцал изнутри гладкий полет «ауди» и сожалеюще размышлял о Слесаренко. После скандального взрыва в кротовском коттедже у Слесаренко уже были неприятности по службе. Ничего конкретного, обычные в таком деле вопросы: почему как оказались там, что делали, что видели, кого подозреваете – применительно к заметному городскому чиновнику приобретали характер косвенной причастности чему-то нехорошему. Слухи по Тюмени ходили разные, будто бы у Слесаренко с Кротовым были какие-то левые дела, не поделили деньги и так далее. Они почти не встречались после того происшествия: Слесаренко подчеркнуто сторонился общения, но и это толковалось молвой не в его пользу.