Сложные отношения
Шрифт:
Вскоре за Хейзелмерами прибыли Эглемоны. Воспользовавшись тем, что все взгляды обратились на лорда Фэншоу, приветствующего Сесилию, Хейзелмер подошел к Доротее, беседующей с его младшей сестрой, леди Элисон Гисборн. Эта оживленная блондинка, безошибочно угадав в Доротее даму сердца брата, сама ей представилась. Заметив брата, она широко улыбнулась и произнесла:
— Здравствуй, Марк! Да-да, я уже иду к маме, которая сгорает от нетерпения мне кое-что поведать. — Она со смехом удалилась.
— Как хорошо моя младшая сестра меня понимает, — произнес
Бросив на него взгляд украдкой, Доротея обнаружила, что его глаза поблескивают, а когда он улыбнулся ей, все прочие гости и вовсе перестали для нее существовать. Улыбнувшись в ответ, она сказала:
— Благодарю вас за подарок, лорд Хейзелмер.
— Ах да. Я надеялся, что он всколыхнет в вашей памяти приятные воспоминания, — ответил он, дотрагиваясь длинным пальцем до кулона у нее на груди и с трудом подавляя искушения прикоснуться к ее обнаженной коже.
Доротея ожидала какого-нибудь вопиющего поступка с его стороны.
— Да, я всегда считала лес в Мортон-Парке тихим и спокойным местом. — Она говорила с такой искренностью, что если бы Хейзелмер не знал, что к чему, то решил бы, что она позабыла об их первой встрече.
Он рассмеялся, отдавая должное ее находчивому ответу, и добавил соблазнительным тоном:
— Вы так преуспели в искусстве словесных баталий со мной, что, боюсь, мне придется перейти… к более прямым методам.
Маркиз встретился с взглядом ее изумрудных глаз, но так и не узнал, что она хотела сказать в ответ, потому что в этот момент к ним подошла Марджери Дэрент.
Все собравшиеся были слишком хорошо воспитаны, чтобы прерывать разговор между мисс Дэрент и лордом Хейзелмером, но леди Дэрент сделала это без угрызений совести. Заметив, что Доротея всецело поглощена разговором с мужчиной, которого она полагала немногим лучше распутника, она тут же стала действовать. Марджери прибыла на бал лишь недавно и еще не имела возможности перекинуться несколькими словами с Доротеей. Будучи близорукой, она оценила всю красоту платья девушки, лишь подойдя к ней на близкое расстояние.
Одарив маркиза подобием великодушной улыбки, Марджери немедленно обратилась к Доротее:
— Моя дорогая! Не кажется ли тебе, что к этому платью лучше бы надеть шаль?
Хейзелмер почувствовал, как напряглась Доротея и незаметно придвинулась ближе к нему.
— Нет, мне так не кажется, кузина, — ответила она, изо всех сил сдерживая раздражение. — Мне совсем не холодно. Кроме того, — поспешно добавила девушка, заметив, что Марджери не поняла намека и намеревается и дальше высказывать свои соображения, — едва ли я осмелилась бы смутить бабушку таким провинциальным стилем.
Леди Дэрент смешалась.
Хейзелмер, едва сдерживаясь, чтобы не начать аплодировать, поспешил на помощь Доротее:
— Мисс Дэрент, как мне кажется, моя матушка пытается привлечь наше внимание. Леди Дэрент, прошу нас извинить. — Кивнув возмущенной
Отойдя на несколько шагов, он произнес, глядя на нее сверху вниз:
— Вот хорошая девочка! Если бы вы ее не осадили, мне пришлось бы вмешаться, и я, боюсь, наговорил бы ей гораздо менее приятных вещей. Хотя мне придется многому вас обучить, в уроках искусства ставить людей на место вы точно не нуждаетесь.
Глядя на маркиза сияющими глазами, Доротея рассмеялась его остроумной реплике, но тут же осадила себя. Леди Хейзелмер, к которой они направлялись, наблюдала за их общением со странной улыбкой на губах. Ей еще никогда не доводилось видеть своего сына влюбленным.
Разговоры продолжались, в комнате становилось все жарче. Наконец Меллоу объявил, что ужин подан. Будучи самым старшим из присутствующих пэров, Хейзелмер должен был вести леди Мерион к столу, но Герберт Дэрент избавил его от этой обязанности, предоставив маркизу возможность сопровождать мисс Дэрент. Сесилия пошла под руку с лордом Фэншоу, остальные потянулись следом.
Ужин имел огромный успех, не омраченный, к огромной радости леди Мерион, никакими неприятностями. Гости степенно беседовали, и даже Марджери нашла себе собеседника по душе в лице тугого на ухо адмирала. Как и ожидалось, Хейзелмер с Доротеей не замечали никого вокруг, впрочем, как и Фэншоу с Сесилией. Но это обстоятельство никого не заботило, так как леди Мерион, будучи опытным тактиком, очень грамотно рассадила своих гостей. Лорд и леди Дэрент, к счастью, сидели так далеко от молодых, лучащихся счастьем пар, что были лишены возможности действовать на них удручающе.
Когда последнее блюдо было съедено, леди встали из-за стола и удалились в гостиную, оставив джентльменов наслаждаться портвейном. На ужине, предшествующем балу, это традиционное разделение общества обычно сводилось к нескольким минутам. При этом леди Мерион заручилась поддержкой лорда Эглемона, который обещал проследить, чтобы Герберт не утомил всех своими скучными речами.
Лорд Эглемон подходил для этой роли как нельзя лучше. Он знал, что ни один из присутствующих молодых джентльменов не горит желанием пить портвейн. Да и кто стал бы их в этом винить? Ужин и бал — это время развлекаться, и даже он сам предпочел бы наблюдать за действиями Тони и Марка и также Ферди и лорда Харкота, чем выслушивать напыщенные речи Герберта Дэрента.
Герберт в самом деле пытался завязать разговор о методе севооборота, но лорд Эглемон пресек это начинание и пригласил джентльменов вернуться в гостиную.
Леди Мерион облегченно вздохнула. В комнате царил приятный гул молодых и старых голосов. Лорды Хейзелмер и Фэншоу, заметив, что сестры Дэрент оживленно болтают с приятельницами, не стали пытаться прервать их разговор, но нашли себе другие занятия.
Хейзелмер подошел к матери:
— Мама, давно хотел у вас поинтересоваться. Вам известно, намерены ли мои достопочтенные старшие сестры почтить этот бал своим присутствием?