Случайные смерти
Шрифт:
Рука детектива Эдди Оруэлла сжимала сандвич с сыром, из которого был выкушен большой полумесяц. Эдди развалился на стуле с широко разинутым ртом. Словно сон сразил его, когда он собирался откусить следующий кусок.
– Молодожены, – сказал Ферли Спирс, мотнув головой в сторону сопящего Оруэлла. Стальными ножницами он осторожно отрезал полоску от бумажного пакета.
Паркер спросила:
– А ты, Ферли? Ты давно женат?
– Давненько, так что ночью
Ножницы блеснули в воздухе. Спирс трудился не покладая рук. Взглянув на Дэна Оикаву, который на цыпочках обходил окна с пластиковой коробочкой наготове, он спросил:
– Как дела, Дэнни?
– Пока никак.
Паркер поинтересовалась:
– Что это вы затеяли, ребята?
– Дэн охотится на мух. – Ферли положил на свой стол еще несколько бумажных полосок.
Дэн Оикава сказал:
– Почему в этом чертовом доме нет мух?
Уиллоус отозвался:
– Может, Эдди уже их слопал?
Оикава улыбнулся.
– Ты все на лету схватываешь, Джек. Как дела с главным свидетелем?
– Толку как от козла молока. К несчастью, он, оказывается, глух и слеп.
Спирс сказал:
– Потише, ладно?
Зазвонил телефон. Уиллоус снял трубку. Прикрыл рукой микрофон.
– Это Джудит. Она хочет поговорить с Эдди.
– Погоди минуточку, – сказал Спирс. – Дэн, как дела?
– В этой конторе ни одной мухи, что живой, что мертвой. Пауков я тоже не нашел.
– Ладно, придется, видно, обходиться подручными материалами. – Спирс подкрался к столу Оруэлла, раскрыл сандвич и засунул в него дюжину бумажных полосок. Потом мягко потряс Оруэлла за могучее плечо. – Эдди, проснись. Тебя к телефону.
Уиллоус сказал:
– Третья линия.
Оруэлл широко зевнул, протер глаза.
Спирс нажал кнопку на аппарате Эдди и протянул ему трубку.
– Это твоя жена, Джудит.
– Я знаю, кто моя жена, – буркнул Оруэлл. Откусил кусок сандвича и медленно стал жевать. Полоска бумаги свисала у него изо рта. Он втянул ее, как отставшую макаронину, и произнес в трубку:
– Привет, детка, это я.
Оикава заморгал Спирсу.
Оруэлл сказал:
– Нет, я никогдатакого не делаю!
Еще одна огромная порция сандвича исчезла в его пасти.
– Потрясающе, – восхитился Оикава.
Спирс сказал:
– Потрясающе, но факт. С тебя десятка, Дэнни. Плати, плати. Оруэлл запихнул остаток сандвича в рот, облизнул пальцы. Уиллоус откинулся на своем стуле. Джудит так вопила, что ее слова почти можно было расслышать.
Паркер сказала:
– Есть одно
– Итальянский? Белый с зеленым?
Паркер кивнула:
– Как тебе такой набор – лазанья, салат, бутылка красного?
– Отлично, великолепно.
– Шесть тридцать – не рано?
– Нет, замечательно.
Уиллоус убрал со стола, проверил, заперты ли ящики.
Спирс сказал:
– Задержись. Как только Эдди слезет с телефона, мы ему сообщим о дополнительной прикормке.
– Я – пас, Ферли. – Уиллоус ткнул большим пальцем в сторону комнаты для допросов. – Когда будешь уходить, разбуди этого прохвоста и отправь его домой, ладно?
– Будь спок. – Спирс переключил внимание на Паркер. – Ставлю пять долларов, что Ванкувер обставят на три очка. Принимаешь?
– Откуда ты знаешь, что я иду на матч?
– Оттуда же, откуда я узнал, что Эдди съест бумажный пакет и изойдет слюнями.
Паркер ждала.
– Потому что я детектив, – объяснил Спирс.
Дэн Оикава протянул ему десятидолларовую банкноту. Спирс сунул десятку в бумажник, вытащил пятерку и передал ее Оруэллу.
Оруэлл, все еще слушавший Джудит, не глядя сложил купюру пополам и запихнул в карман штанов.
– Эй, – сказал Оикава. – Погоди!
– Спор был, съест Эдди сандвич с бумагой или нет, – объяснил Спирс. – Так съел же. А знал он или нет, что делает, не имеет никакого значения. Дело закрыто.
Оикава бросил на Спирса свирепый взгляд.
– Кончай эти юридические штучки, старик. Вы меня надули.
Оруэлл повесил трубку.
– Истинная правда, – сказал он и громко рыгнул. Взглянул на Паркер, широко улыбаясь, а затем мимо нее; улыбка погасла, взгляд стал холодным.
– Какого черта тебе тут нужно, парень?
Черри спросил:
– Можно позвонить?
– Четвертак есть?
Черри Нго порылся в карманах и протянул ему блестящую новенькую двадцатипятицентовую монету.
– Положи на стол.
Четвертак покружился на металлической поверхности, дрогнул раз-другой и застыл.
Оруэлл подтолкнул телефон через стол.
– Только недолго.
Черри набрал семь цифр, быстро заговорил по-вьетнамски.
Оруэлл обернулся к Оикаве, поднял бровь. Оикава пожал плечами. Китайский, японский, а теперь вот и вьетнамский. Оруэлл упорствовал в убеждении, что эти языки мало чем отличаются.
Черри немножко послушал, ответил коротко, но горячо и швырнул трубку.
Оруэлл сказал: