Слуга Империи
Шрифт:
Самым беспечным тоном, как бы между делом, Кевин полюбопытствовал:
– Мы готовимся к войне, госпожа?
Мара невесело улыбнулась:
– Всякое может случиться. Если мои клановые сородичи проявят здравый смысл, все обойдется наилучшим образом. Но чтобы они не вздумали заартачиться... такая демонстрация силы окажется не лишней. По речным пристаням быстро разнесется слух, что армия Акомы делится на два легиона, а это значит, что ее численность заметно возросла.
– Она стянула с рук целую коллекцию тяжелых нефритовых браслетов и уронила их в открытый ларец. Следом туда посыпались нефритовые же
– А вот о том, что солдат в каждой роте поубавилось, никто и знать не должен, - заметила она.
Снятое платье было передано горничным, которым надлежало его проветрить и повесить на место. Когда Мара набросила легкий домашний халат, Кевин вздохнул и спросил:
– Игра продолжается?
– Как всегда.
– Мара завязала кушак, положив конец всем надеждам Кевина на несколько мгновений любовных ласк: мысли властительницы были заняты совсем другими предметами.
– Император может приостановить работу Высшего Совета, но остановить Игру невозможно.
Если не считать того, что это вообще не игра, подумал про себя Кевин. Какая уж тут игра, если на сцену выходят армии. Несмотря на недавнее решение - не впутываться в политику, - ему никак не удавалось отделаться от размышлений о том, какие же планы вынашивает на сей раз его госпожа.
Первые лучи утреннего солнца окрасили Имперский дворец в розовые и оранжевые тона, перемежающиеся иссиня-черными тенями. В деловой части города, протянувшейся вдоль реки, и в кварталах бедноты уже кипела жизнь, а тишину дворцов нарушали лишь шаги слуг и единственного патруля в зеленых доспехах Акомы.
Сегодня - в день, назначенный Марой для встречи клана Хадама, - она хотела оказаться в Палате Совета раньше всех. В том, что она задумала, следовало предусмотреть все до мелочей: самое малое упущение могло обернуться крахом, и тогда требования, предъявленные ею к клану, не дадут ей ничего, кроме новых врагов.
Люджан вместе с эскортом из двадцати отборных воинов проводил ее до внутреннего пояса Палаты Совета, но там, где в прежние времена их остановили бы и попросили обождать, властительница Акомы, не замедляя шага, проследовала вперед. После краткого колебания Люджан подал воинам сигнал держать строй. Вслед за хозяйкой они спустились по ступеням до нижнего яруса зала; если воины и удивились, когда властительница прошла мимо своего обычного места, то вида не подали.
Кевин, выступающий в привычной роли раба-телохранителя, сначала недоуменно приподнял бровь, а затем усмехнулся, догадавшись о намерении госпожи. Мара пересекла пустое пространство нижнего яруса и поднялась на возвышение, которое во время собраний Совета предназначалось для Имперского Стратега, а при встречах кланов - для их предводителей.
К этому часу восходящее солнце уже позолотило верхний купол Палаты. Мара уселась на резной инкрустированный трон и устроилась как можно удобнее. Рядом встал Кевин, готовый немедленно оказать любую услугу, какая ей понадобится, а воины выстроились сзади, образовав полукруг и изобразив полнейшую невозмутимость, словно в действиях госпожи не было ничего необычайного и для их совершения от нее не требовалось ни мужества, ни дерзости.
С высоты помоста Кевин оглядел ряды пустых кресел. Поскольку в зале не было никого, кроме воинов Акомы, он заговорил без стеснения:
– Госпожа,
Но Мара уже облачилась в броню превосходства, составляющего, как считалось, неотъемлемую принадлежность занятого ею места, и не промолвила ни слова. С этой официальной миной она просидела чуть ли не три часа, пока не начали прибывать наименее родовитые члены клана Хадама.
Первым в Палату Совета вступил престарелый властитель Джингаи в сопровождении своих стражников. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и его косые лучи высвечивали центральное возвышение. Любой входящий в Палату не мог не заметить на троне властительницу - в струящихся парадных одеждах, со сверкающими драгоценными украшениями. Старик изумленно уставился на нее и резко остановился. Помешкав, он с искренним удовольствием улыбнулся и направился к своему месту в глубине зала.
– Ну, этот не прочь поглазеть на представление, - прошептал Кевин.
Движением узорного веера Мара недвусмысленно дала Кевину понять, что ему лучше держать свои наблюдения при себе. Ее лицо под толстым слоем тайзовой пудры оставалось бесстрастным, как алебастровая маска. Нервное напряжение и азарт игрока были загнаны внутрь и надежно скрыты от посторонних глаз.
В течение часа прибыло еще пятеро властителей. Троим хватило единственного взгляда в сторону Мары, после чего каждый из них самым обыденным образом направился к своему месту.
Двое остальных после краткого обмена мнениями последовали их примеру. Полдень ознаменовался появлением целой делегации из полудюжины властителей, в составе которой находился и представитель одной из могущественнейших семей клана Хадама. Перешагнув порог, означенный властитель дал знак остальным, и вся группа сомкнутым строем прошла в центр зала. Теперь, когда солнце стояло в зените, его лучи падали прямо на трон, и в их сиянии Мара казалась статуей богини в алтаре храма. Перед троном предводителя властители замешкались и, сгрудившись, принялись шептаться между собой.
Немного погодя тот из них, что был в темно-синей одежде, обратился к неподвижной фигуре на троне:
– Властительница...
– Ты хочешь что-то сказать мне, властитель Палтепара?
– перебила его Мара.
От подобного отпора властитель едва не лишился дара речи. Напоминая своим пышным нарядом павлина с распущенным хвостом, он выпятил грудь колесом и смерил взглядом женщину на помосте. Ответный взгляд был тверд, а воины за спиной Мары словно онемели. Но по цуранским понятиям подобная подчеркнутая невозмутимость была выразительнее любых слов.
Властитель откашлялся.
– В добром ли ты здравии, госпожа?
Это была капитуляция. Мара улыбнулась:
– О да, досточтимый властитель. А как твое здоровье?
Мужчина в синем, смирившись с поражением, спокойно возобновил переговоры со спутниками.
– Один готов, - вполголоса произнес Кевин.
– Не так, - поправила его Мара, поигрывая веером и маскируя таким образом собственное облегчение.
– Шестеро готовы. Властитель, который приветствовал меня, по рангу стоит выше остальных: из них двое - его вассалы, а двое других клятвой скрепили союз с ним. Судя по тому, что они все еще разговаривают друг с другом, все поддержат его решение.