Слуги Государевы. Курьер из Стамбула

Шкваров Алексей Геннадьевич

— Правда, не обижайся, Ярвинен, — шептал Тимо, — говорят, что отец-то твой русским был, — и сам испуганно отодвинулся.

Усмехнулся Пекка. Как в воду глядел юнец. Об этом и думалось. Зла ответного на вопрос не было. Это в детстве кулаками вымещал обиды, а с годами и сам привык, и земляки привыкли. Вот разве что такие юнцы спрашивали. Ну не бить же их…

— Русский, — кивнул головой, — русский, Тимо.

— Ну и как ты теперь? — опять придвинулся Нурминен.

Что сказать мальчишке? Что он сам не знает? Что может с отцом на поле бранном встретиться? Но русские пришли с войной к ним. Правда, солдатам зачитывали указ Королевский, что это Швеция объявила войну России. Но первыми ее начали русские.

И Пекка должен защищать свой дом, свою мать, Укконенна с его невестками и женой-старухой, того же Нурминена отца с матерью, братьев и сестер меньших и других соседей. Отец — отцом, а русские — русскими.

— Мы солдаты, Нурминен, — сказал, как отрезал. — Будем драться. Нужно защищать свои дома. Оставь меня. Уснуть попробую, — отвернулся и лег на бок, говорить боле не желая. Шляпу под голову, фузею к себе прижав. Вздохнул Нурминен и тож на ночлег устраиваться стал.

В русском лагере рассвет встретили с выстрелом пушечным, зорю означавшим. Ласси медлил. Драгунам поручалось в ночь пленного взять. Из шведского корпуса подошедшего. Взяли, даже двоих. Унтер-офицера и рядового. Шведы сами напоролись на караулы русские. Врангель послал ночью партию рекогносцировочную к лагерю русскому, так их драгуны в секрете встретили, да тишком навалились. Это потом уж стрельбу открыли, когда шведы ретироваться стали.

В третий раз допрашивали пленных. Генерал Икс-куль да полковник Ломан, шведский язык знавшие, допрос за допросом учиняли. Ласси так приказал. Чтоб и лаской, и угрозами. И по одному, и сразу вдвоем. Глаза в глаза. Ставкой очной. Важно было правды добиться.

По сказкам, выведанным у пленных, следовало, что перед русскими стоит лишь корпус Врангеля. Но ждут, ждут Будденброка.

— Собирайте совет, — решился Ласси.

Генералитет и полковники высказались за нападение на шведов.

— А потому приказываю: всех гренадеров собрать воедино. Пехотных в два батальона, командовать ими назначу…, — Ласси вскинул голову и обвел окруживших его генералов и полковников.

— Полковников Ломана и Бальмена. — Взгляд фельдмаршала уткнулся в высоченную фигуру командира астраханцев. — О! Манштейн! Слышал, ты удачно командовал атакой на Перекопе, до того, как граф Миних забрал тебя к себе. Будешь поддерживать гренадер двумя полками — своим Астраханским и Ингерманландским. — Манштейн кивнул молча фельдмаршалу. — А конных свести в два эскадрона. Командовать Ливену ими.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — откликнулся фон Ливен.

— Итак, объявляю ордер на баталию. Первая линия: генерал Кейт с генералом Штоффельном. Полки: гренадерский сводный, Ингерманландский, Астраханский, Низовской и Нарвский. Вторая: генералы Бахметьев и Икскуль. Полки: Новгородский, Великолуцкий, Невский, Апшеронский и Ростовский. Кавалерия: шесть эскадронов на левом фланге, конные гренадеры на правом. Артиллерию полковую поднять на холм, где мы вчерашнего дня рекогносцировали шведов. В атаке сохранять между собой связь общего ордера баталии. В два часа пополудни начнем с Богом.

— Давайте-ка, Аминов, — обратился Врангель к стоявшему рядом адъютанту, — отправляйтесь, не мешкая, к генералу Будденброку. Я с утра наблюдаю за русскими и думаю, что атаковать они не решатся сегодня. Писать ничего не буду, передадите на словах. Пусть выходит со своим корпусом им в тыл по старой дороге от Фридрихсгама. Хотя… черт, кажется, они начинают! — воскликнул Врангель, заметив движение русских. — Скачите, Аминов, скорее. Сикурс нам потребен весьма.

Напротив шведских позиций на холм выкатывались русские пушки. Видно было, как суетилась прислуга, разворачивая орудия и обустраивая позицию для батареи. Из леса выдвинулись стройные ряды пехоты.

— Передайте, — Врангель распорядился, — пусть поднимают батальоны. Капитану Обергу открыть канонаду. Придется драться.

Батарея Оберга была расположена гораздо выгоднее русской, стоявшей значительно ниже. Прогремели первые выстрелы с обеих сторон. Урон от шведских пушек был намного ужаснее. Русские батальоны выходили из леса, устраивали линии в две роты, затем спускались в многочисленные овраги и выбирались из них под убийственным огнем неприятеля.

Ласси бросил вперед два батальона гренадер, приказав взять штурмом во чтобы то ни стало батарею шведскую. Произведя несколько безуспешных атак, потеряв много убитыми и раненными и лишившись более половины всех офицеров, гренадеры отступили в беспорядке. Погиб в бою и полковник Бальмен. Тот самый француз, о котором мы рассказывали в самом начале книги. Это его, муштровавшего на европейский лад турок, уговорил русский посланник в Стамбуле Неплюев бросить все это и отправиться в далекую Россию. Честно отслужил француз, и голову сложил свою честно.

Правый фланг шведов отбил атаку русских и контратаковал сам. Стоявшие на пологих отрогах Кварнбакена батальоны Деликарлийского и Седерманландского полков бросились сверху вперед, сминая русские Низовской и Невский полки первой линии. Атака была столь стремительна, что шведы ворвались на русскую батарею, но не успели ни обратить их в сторону противника, ни заклепать пушки. Ласси сжал фронт второй линии и штыками десяти батальонов выбил противника.

На левом фланге дело сложилось в пользу русских. Манштейн повел в атаку Астраханский и Ингерманландский полки. Финские батальоны дрогнули. Первый русский залп прогремел за сто пятьдесят шагов, еще через полсотни — второй, а за ним и третий, внося страшное опустошение в ряды противника. Финны ответили лишь одним залпом. Молодежь стояла в строю, к стрельбе плутонгами обученная плохо. Офицеры отдельные, видя, как плохо стреляют солдаты, видя потери ужасные, стали назад оглядываться. Переговаривались. В тыл уходили потихоньку.

А тут и удар страшный штыковой обрушился. Отступать стали финские батальоны, теснимые в бою узком, в давке тел человеческих, в скрежете багинетов. Побежали. Офицеры, что еще оставались, тщетно пытались остановить. Пекка Ярвинен один лишь раз стрельнул, перезарядил, но был увлечен бегущими первыми линиями и, сжатый со всех сторон, так и не успел вторично разрядить фузею. Главное было сейчас на ногах устоять, а не то затопчут в паническом бегстве. Так в толпе и внесло его в крепостные ворота.

Врангель бросил с правого фланга, где поначалу дело для шведов удачно складывалось, на помощь финнам батальон вестерботнийцев. Да поздно было. От бегства финских батальонов произошел большой промежуток в шведской линии, и теперь вестерботнийцы оказались один на один против шести русских.

Отброшенные русскими, правофланговые батальоны Седерманландского и Деликарлийского полка могли бы рассчитывать на помощь своей кавалерии. Но карельские драгуны остались покойными зрителями, а увидя поражение своих войск, просто разделились и отступили. Одни к крепости с командиром полка Бранденбургом, другие прямо к Фридрихсгаму, подале от поля брани. Теперь и пехота была опрокинута и рассеяна. В преследование пошли русские драгуны.