Слуги Государевы. Курьер из Стамбула

Шкваров Алексей Геннадьевич

Храбро дрался батальон вестерботнийцев. Все патроны расстреляв, они построились в каре тесное и замерли, ощетинясь штыками и распустив знамена. Их окружили со всех сторон.

Кейт, наблюдавший со стороны за отчаянным боем обреченных, заметил стоявшему рядом раненому генералу Штоффельну, которому наспех делали перевязку:

— Как вы думаете, генерал, наверно, было б жаль, если б столько храбрых пало от множества?

Морщась от боли, тот ответил:

— Согласен. Их можно выпустить. Они заслужили это своей храбростью.

Русские прекратили стрелять и расступились. Вестерботнийский батальон, истекая кровью, гордо прошел с распущенными знаменами, ретируясь к Фридрихсгаму. Опершись о штыки, русские молча проводили их взглядом, отдавая заслуженную честь мужеству героев.

Между тем Манштейн, взяв батальон своих астраханцев, расстроенных первой неудачной атакой гренадер, одним броском преодолел высоту Кварнбакена и захватил шведские пушки. При этом взят в плен командир батареи капитан Оберг, а командующий корпусом Врангель был тяжело ранен пулей в руку. Драгуны полковника Бранденбурга подхватили истекавшего кровью Врангеля и, поддерживая в седле, увезли в крепость. Было около пяти часов пополудни.

Пушки Кварнбакена Манштейн тут же развернул против Вильманстранда. Русские продолжали преследование шведов и перешли почти одновременно с ними за палисады крепостные. Положение отступивших было безнадежно. Почти все орудия стояли на кварнбакенской батарее. Русские уже входили на валы, подвозили свои полевые пушки, защищаться далее было решительно невозможно. Комендант крепости Виллебрант известил Врангеля о бедственном положении и получил от него приказание просить капитуляции. Выбросили белый флаг. Но здесь случилось ужасное.

Видя выставленное белое полотнище, русские прекратили стрельбу и остановились, ожидая дальнейших приказаний. Ласси выслал вперед барабанщика встретить капитуляцию. Солдат взошел на вал и встал у всех на виду. Беда была в том, что комендант шведский, в замешательстве пребывая, забыл разослать всем постам своим обороняющимся приказ пальбу прекратить. Прогремел роковой выстрел. Барабанщик, взмахнув руками, рухнул, пулей подкошенный. Презирая опасность, на вал взбежали генерал Икскуль и полковник Ломан, командир Апшеронского полка, по-шведски стараясь вразумить войско неприятельское, что начальство его просит капитуляции. И их убили на глазах замершего русского войска.

Ожесточение вмиг охватило всех. Русские стремительно бросились к валам, в минуту их преодолели, не взирая на пальбу, и начали без разбору бить и резать всех. Шведы и финны дрались отчаянно, не прося пощады, да ее никто бы и не дал. Кровопролитие было страшным, защита бесполезна. На улицах города лежали груды тел. К семи часам вечера все было кончено.

Оставив в городе-крепости два пехотных полка, Ласси приказал остальным войскам выйти из него. На дороге, ведущей в Фридрихсгам, заметили облако пыли. Ласси обеспокоился, что на подмогу Врангелю подходит Будденброк. Тревога была напрасной. Пыль подняли мчавшиеся во весь опор карельские драгуны и преследовавшие их ямбургцы. Опустившаяся на окровавленную землю темнота развела противников.

Утро следующего дня было ужасным. Поля и перелески, холмы и каменные гряды перед Вильманстрандом, послужившие накануне полем бранным, были усеяны мертвыми телами. Русские уходили. Своих убитых наскоро захоронили, шведов не стали, понадеялись на оставшихся в живых крестьян, скрывшихся в лесах при подходе войск.

В Вильманстранде взяли около трех сотен подвод, приготовленных шведами к предстоящему походу в Россию. Погрузили раненных. Конница погнала вперед пленных. Почему Ласси решил так быстро отступить? Да, потери были страшные! Почти половина корпуса русского выбыла. Тыщи две, две с половиной пало, еще 1832 раненных везли на подводах в Выборг.

Прямо с марша Ласси отправил в Петербург своего адъютанта Кампенгаузена с донесением победным. Старательно перечислялись потери противника, приводился весь список плененных офицеров. Сдались победителям — командующий корпусом Врангель, комендант Вильманстранда полковник Виллебранд, командир карельских драгун подполковник Бранденбург и многие другие, числом общим за тысячу. Вслед за адъютантом Ласси отправил полную реляцию о виктории одержанной, напечатанную для всеобщего обозрения в Санкт-Петербургских Ведомостях, в номере 69, в пятницу, августа 28-го дня 1741 года, на странице 550.

Победа над шведами пышно праздновалась в Петербурге, а Ломоносов сочинил в честь этого события торжественную оду.

Россия вновь трофей вздымает В другой на Финских раз полях…

Двор, правда, остался недоволен отступлением Ласси к Выборгу. Очень уж хотелось министрам столичным продолжения военных действий. Но старый Ласси, хоть и держался подале от политики, понимал шаткость нынешней власти и ждал, как и все, переворота. Даже шведы пленные изумлялись:

— И чего вы, русские, воевать с нами стали. Мы ж хотим избавить вас от власти немцев разных…

— И собой заменить, — подхватил Ласси, — только русские говорят, что хрен редьки не слаще. Потому мы вас и поучили, дабы не лезли в дела русские. У нас тут и без вас справятся.

А потому фельдмаршал предпочитал, чтоб армия его находилась поближе к Петербургу.

А что ж Будденброк? В утро сражения он лишь выступил из своего лагеря. Да, он спешил, но делал это разумнее Врангеля. Шведский генерал брал с собой артиллерию, обоз с трехдневным припасом. Будденброк был уверен, что Врангель засядет за крепостными стенами и дождется его, а не выйдет в поле, оставив за спиной разоруженный Вильманстранд. Когда разгром Врангеля был уже завершен, Будденброк находился почти в пятидесяти верстах от поля брани, в деревне Курвила. Двигаться дальше он не решился. Примчавшиеся ночью остатки разбитых карельских драгун устроили настоящий переполох в лагере. Караулы приняли их за атаку русской кавалерии, солдаты стали в панике разбегаться, и офицерам с большим трудом удалось их успокоить.

Будденброку все это было поставлено потом в вину. И его «медлительность», и даже то, что он не пришел похоронить павших под Вильманстрандом шведских солдат. Но шведский генерал справедливо полагал, что с этим справятся местные жители и пасторы. Солдаты его корпуса болтали меж собой, что Будденброк имел, якобы, родственников в Выборге, а потому и не спешил на встречу с русскими.

— Барон курвильский, — шептали презрительно в спину караульные, когда Будденброк проходил посты.

Постояв несколько дней в Курвиле, Будденброк отдал приказ возвращаться назад, к основным квартирам в Кварнбю, тем более, что со дня на день ожидался приезд нового командующего армией Левенгаупта.