Служба - дни и ночи
Шрифт:
— Галина Андреевна, что вам известно о его службе у фашистов?
— Мало чего известно. Сами знаете, какое время было. Куда хочешь — не пойдешь, с кем надо — не поговоришь. Правда, люди говорили, что его видели, когда он участвовал в карательных исходах по деревням, находящимся в зоне действия партизан. Да и он не дурак, наверняка старался там, где жил, меньше гадить.
— Галина Андреевна, а что с Леной случилось?
— Не знаю. Он пришел однажды днем домой, взял ее, и они ушли. Появился он дома на следующий день злой и пьяный. Сел за стол, поставил перед собой бутылку самогона, пока не выпил, молчал, а как осушил бутылку, стукнул кулаком по столу да как крикнет: «Галька, иди сюда!» Я была в кухне, делала вид, что у
На дворе уже стемнело. Дед Юзик молча сидел на длинной дубовой лавке и слушал, наверное, живо представляя то далекое время.
На улице Прыщ предложил:
— Уже поздно, сынок. Если хочешь, мы можем переночевать у моих дальних родственников, а завтра я поеду домой. Вижу, что тебе я уже не нужен. В чем мог — помог, а в остальном сам разберешься.
Ветров не возражал, и они молча пошли по полуосвещенной улице, каждый думая о чем-то своем...
Работа продолжается
Яськов никак не мог разбудить Максима. Он уже несколько минут тормошил его за плечо:
— Вставай, хватит тебе дрыхнуть!
Максим заворочался, промычал что-то нечленораздельное и, открыв глаза, спросил:
— Который час?
— Десять, а ты спишь! Можно подумать, что к девкам ходил!
Ларин пришел в себя окончательно и, сладко потягиваясь, заявил:
— За одно такое удовольствие спать на сеновале я бы переехал работать в деревню.
Яськов, слезая вниз, сказал:
— Пока ты тут сны смотрел, я еще одного человека нашел — он тоже видел на автобусной остановке Славука с чемоданом.
— А где Карпович?
— Он уже тебя ждет.
Ларин быстро оделся, умылся у колодца холодной водой и, пока Яськов помогал хозяевам подавать на стол завтрак, беседовал с Карповичем:
— Алексей Иванович, а кто вас предупреждал, что Славук предлагал вас «пакараць»?
— Иван Лепетюха. Он даже дважды мне об этом говорил.
— Вы не смогли бы как-то осторожно спросить у Лепетюхи, не говорил ли кто-нибудь подобное о Раховском?
— Конечно, могу. Кстати, я его скоро увижу, он придет сегодня к нам в кузницу лошадь подковать.
— Ну вот и хорошо. Только будьте осторожны. Нужно это спрашивать как-то между прочим.
— Да вы не волнуйтесь, Максим Петрович, я все сделаю как надо.
После ухода Карповича Ларин вошел в дом, где уже давно чувствовались вкусные запахи, и с удовольствием принялся за еду.
Ларин договорился вместе с директором школы побеседовать с Аней Усеней.
Директор — высокая, средних лет женщина, разговаривала несколько певучим мягким
Когда Усеня вошла в кабинет, там уже сидел Ларин. Надежда Ивановна, увидев Усеню, сказала:
— Здравствуй, Аня, что ты хотела?
— Меня направили попросить у вас географическую карту. Ванда Павловна сказала, что оставила ее в вашем кабинете.
— Хорошо, Аня, карту я отнесу в класс сама, а ты поговори, пожалуйста, с товарищем, он как раз интересуется вашим классом.
Директор вышла, а Ларин пригласил ученицу присесть, завел разговор о ребятах, с которыми она учится. Усеня сначала отвечала односложно и настороженно. Но Максим смог постепенно расположить ее к себе и втянуть в беседу. Потом он перевел разговор на другую тему, стал расспрашивать о родителях, о том, чем интересуется Аня, чем занимается в свободное от учебы время. Ларин старался не перегибать палку и не стремился сразу же заводить разговор о главном. Поговорив с ней минут пятнадцать, он решил, что на первый раз хватит, главное не отпугнуть Аню.
— Ну хорошо, — сказал он, — я рад, что познакомился с вами, я здесь буду еще неделю-две и думаю, что мы еще побеседуем.
Девушка ушла. Ларин дождался прихода директора, рассказал ей о беседе с Усеней и попросил пригласить секретаря комсомольской организации. Она тут же распорядилась, и вскоре в кабинет вошла стройная, черноволосая, с карими глазами девушка.
— Знакомьтесь, — сказала директор, — это и есть наш комсомольский вожак Галя Владимирова, — и обратилась к ней: — Садись, Галинка, поближе и побеседуй с Максимом Петровичем. Он из уголовного розыска, у него и у меня есть к тебе важное поручение.
Ларин подробно рассказал секретарю комитета комсомола о своих планах.
— Для нас с вами, Галя, сейчас самое важное помочь Ане встать на правильный путь, оторвать ее от этих мракобесов. Надо найти к ее сердцу ключи, убедить. Согласитесь, то, что она связана с этой сектой, не красит и комсомольскую организацию.
— Да, конечно, я понимаю, да и ребята наши в этом тоже видят для себя задачу. Многие уже не раз поднимали вопрос о ней на комсомольских собраниях, некоторые разговаривали с ней, пытались убедить, но, знаете, она неподдающаяся.
— Видите ли, Галя, вопрос этот очень сложный, а процесс переубеждения человека длительный, деликатный. Но вам, — Ларин улыбнулся, — комсомольцам школы, это под силу.
— Хорошо, мы сделаем все возможное.
— Вот и хорошо, — ответил Ларин и, простившись с ней, направился к своему дому.
Теперь он должен был заменить Дегтярева, который после приезда из города словно прилип к Славуку.
Максим вышел из переулка и увидел Дегтярева, бегущего по направлению к дому, в котором они проживали. Дегтярев так спешил, что даже не заметил Максима. Ларин негромко окликнул его:
— «Т — тридцать четыре», куда прешь?
Дегтярев остановился и, прерывисто дыша, проговорил:
— А я за кем-нибудь из вас бегу. Славук к лесу подался, наверняка к тому типу на свидание пошел.
— Пошли! — решительно сказал Максим.
И они быстрым шагом направились к лесу. Благодаря Яськову они изучили дорогу так, что, казалось, даже с завязанными глазами землянку найдут. Путь через болото был короче того, по которому обычно ходил Славук.
Когда они прибежали к землянке, там никого не было. Залезли под раскидистые лапы ели и стали гадать: пришел уже Славук или нет. Было еще светло, и если он пришел, то вряд ли будут они сидеть в мрачной землянке. Славук появился минут через пятнадцать. Настороженно оглянулся у входа и вошел внутрь. Ларин и Дегтярев устроились поудобнее и приготовились ждать. Славук и житель землянки вскоре появились. Они сели на траву у входа. Славук пытался убедить своего собеседника: