Служба по расчету
Шрифт:
Реставратор понимающе кивнул. На самом деле я был не первым умником, кто обращался к музейщикам за помощью, когда дело касалось балов. Тематические мероприятия были безумно популярны среди богатой аристократии. Подобные балы готовились очень тщательно, о них оповещали за несколько месяцев, чтобы гости успели продумать и создать образы. И часто к подготовке привлекались настоящие специалисты-историки. Так что сама моя идея не выглядела совсем уж безумной.
— Что ж, задача в целом мне ясна, ваша светлость. Но то, насколько она выполнима, будет зависеть от условий. Вы
— Разве это имеет такое значение для создания книги? — Удивился я.
Но реставратор хитро улыбнулся. Сейчас речь шла о его родной стихии, и он чувствовал себя в своей тарелке.
— Разумеется, это может быть важно, ваша светлость! Например, бумага. После европейского путешествия императора появились новые материалы и технологии… Печатные станки тоже отличались в различных странах…
— Книгу можно сделать рукописной, но стиль изложения и чернила — аутентичными. А бумага… Какую проще достать?
Реставратор огляделся по сторонам и принялся расхаживать по залу.
— Популярнее всего была голландская бумага, но император распорядился открыть несколько собственных бумажных заводов. В принципе, достать можно и ту и другую…
— Тогда давайте голландскую, — распорядился я. — Она есть у вас здесь?
Никита Андреевич посмотрел на меня как на сумасшедшего.
— Что вы, ваша светлость! Ей же триста лет! У нас чистые бумажные листы идут на заплатки и замену совсем уж поврежденных страниц. И хранится такой материал в специальных условиях в Петербурге… Листы толстые, книга тоже получится объемной… Но ведь для реквизита вам не нужен прямо-таки фолиант?
— Я хочу, чтобы она больше походила на личную тетрадь, — отозвался я и вытащил из-за пазухи сложенные листы. — Это — содержание. Я уже адаптировал все под манеру изложения соответствующей эпохи.
— Могу я взглянуть?
Я протянул реставратору листы, и тот углубился в их изучение, а затем поднял на меня глаза поверх очков.
— Это же… заклинания? Вот, рисунки, схемы, описания…
— Именно, — кивнул я. — Тоже старинные, из Петровской эпохи. Некоторые из них рабочие, другие — нет. Но я хочу, чтобы после бала эта книжица осталась в моей личной библиотеке. Глядишь, и потомкам достанется в наследство…
Реставратор внезапно посерьезнел и вернул мне листы.
— Или же вы хотите сделать поддельный артефакт. Прошу прощения, ваша светлость, но я мастер в третьем поколении. Поверьте, это не первый подобный заказ, пусть и подан он под весьма нетривиальным предлогом. Но я не рискну браться за заказ, который затем может всплыть на аукционе как аутентичный экземпляр какого-нибудь старинного трактата… Если выяснится, что я его создал, будут огромные проблемы. И у меня, и у моей семьи, и у всей мастерской. Надеюсь на ваше понимание.
А он все-таки соображал, этот Никита. Размышлять начал в правильном направлении. Вот только мне это было совсем не с руки.
— Эта книга никогда не попадет на аукцион, — ответил я. — Слово дворянина. Более того, не в моих интересах, чтобы сведения о ней вышли за пределы моей
— Тогда почему бал…
Я пожал плечами и просто улыбнулся.
— Потому что я хочу совместить приятное с полезным, Никита Андреевич. Книгу все равно давно хотел создать, а тут еще и появился повод ее выгулять. Какая мне разница, на какой бумаге ее делать? Но раз уж появилась возможность… — я внимательно посмотрел ему в глаза. — Так вы согласны мне помочь?
Глава 17
Реставратор не на шутку засомневался. С одной стороны, мой заказ сулил ему интересную работу и хорошие деньги. С другой — риски и правда могли иметь место.
Увы, рынок подделок процветал. В аристократической среде всегда было модно что-нибудь коллекционировать. Очередная демонстрация статуса и богатства рода. Кто-то скупал редкие картины, другие предпочитали драгоценности. Например, старая княгиня Трубецкая и вовсе была известна роскошнейшей коллекцией английского костяного фарфора — такой позавидовал бы сам музей Императорского фарфорового завода.
Наша семья увлекалась редкими книгами — это было наше общее занятие. Но каждый имел и свои маленькие слабости. Матушка любила приобретать старинные шпильки для волос — золотые, серебряные, с бриллиантами и жемчугом, современные дизайнерские и старинные. Звездой ее коллекции была золотая шпилька французской королевы Екатерины Медичи. Отец имел внушительную коллекцию саамских ножей. Виктор увлекался изучением уральских минералов. Таня, судя по всему, обещала стать любительницей дорогих сумок. Мое же увлечение было самым дешевым — я коллекционировал блесны для ловли хищной рыбы.
И почти каждый коллекционер неизбежно сталкивался с проблемой подделок. Подделывали все — картины, книги, прочие безделушки. Поэтому эксперты по древностям неизменно были востребованы. Порой после иных аукционов вспыхивали скандалы, когда подлинность проданных лотов внезапно ставилась под сомнение.
— Ваша светлость, вы можете пообещать, что не станете продавать мою работу? — набрался смелости мастер Никита. Он знал, кто я, и отказывать мне в грубой форме попросту боялся. — Прошу меня понять. На мне лежит ответственность за репутацию моей семьи…
Я кивнул.
— Никита Андреевич, я уже дал слово дворянина и назад его не возьму, — мягко ответил я. — Мой заказ касается только меня и моей семьи. Если это повлияет на ваше решение, то в этой книге будут заключены некоторые магические секреты моего рода. Сейчас я тоже рискую, прося вас взяться за изготовление этой книги, ибо речь идет об информации, которая ни за что не должна попасть в чужие руки. И в данном случае я буду вынужден уповать лишь на ваше благородство.
Видимо, этот момент окончательно склонил чашу весов в мою сторону. Реставратор внимательно меня выслушал, а затем неуверенно кивнул.