Служение Отчизне

Скоморохов Николай Михайлович

И вот Николая Краснова нет.

Этому трудно поверить: такой виртуоз, такой мастер — и вдруг не смог увернуться от вражеских трасс…

Но не от снарядов он погиб. С аэродрома Мадочи вылетел на задание. И случись же такое: не убралась одна стойка шасси. Возвращаться на аэродром было не в правилах Краснова. Так с выпущенным колесом и вступил в бой с «мессершмиттами». Сбил одного, второго, а при схватке с третьим почувствовал, что мотор дает перебои: перегрелся. Вскоре он и вовсе остановился. Выход был один: идти на вынужденную. Краснов увидел под собой ровное поле, на котором уже сидел подбитый наш «бостон», направил на него машину. При

посадке «лавочкин» перевернулся, лег фонарем на землю. Потерявший от удара сознание Николай Федорович завис на ремнях. Сопровождавший его ведомый вместо того, чтобы сесть рядом на «живот», вернулся на аэродром, оттуда выслали По-2, но тот заблудился, а других мер командование полка не приняло. С «бостона» прибежал охранявший его техник, покрутился вокруг перевернутого истребителя, понял, что летчика можно вытащить, лишь разрубив фюзеляж, помчался в ближайшую деревню за топором.

Пока все это длилось, Краснов скончался. О том, что Краснов после посадки оставался еще жив, можно было судить по пальцам рук, сжатым в перчатках в кулаки: мороз донимал, он их грел.

Поскольку трагедия случилась недалеко от Тёкеля, мы забрали тело Николая Краснова к себе в полк, а потом переправили в Одессу и со всеми почестями похоронили на городском кладбище. Там и сейчас стоит обелиск с фотографией героя.

Глава X

…А жизнь продолжала свой бег. Дело шло к весне. Начал таять лед в Дунае, теплело и отношение к нам венгерского населения.

В Тёкеле мы расселились по квартирам в домах местных жителей. Нашим хозяином оказался пожилой инженер с авиационного завода. Мы с ним очень быстро нашли общий язык, он неплохо говорил по-русски: результат пребывания у нас в плену еще в гражданскую войну.

Вскоре мы сдружились со всей его семьей: женой и двумя дочерьми, которые стали учиться русскому, чтобы по утрам встречать нас словами «С добрым утром», а по вечерам желать нам «Спокойной ночи».

Все это было трогательно и волнующе, свидетельствовало о том, что против нашей правды бессильна самая изощренная антисоветская пропаганда.

Особенно круто изменилось отношение к нам венгров, когда западнее Будапешта были обнаружены ямы, заполненные тысячами безвинно расстрелянных их соотечественников. Мне довелось видеть эти ямы — зрелище ужасающее, — в них были трупы детей, женщин, стариков…

В окруженном Будапеште немцы по-бандитски грабили его жителей, отнимали последний кусок хлеба.

Пришли наши воины — стали делиться с ними всем, что имели.

Все это не могло не воздействовать на венгров, они увидели в нас своих настоящих освободителей, избавителей от коричневой чумы.

Убедившись, что удержать город им не удастся, немцы стали искать пути выхода из окружения. Попробовали прорваться в юго-западном направлении — получили отпор. Через несколько дней командованию стало известно, что небольшие группы немцев проходят через кольцо окружения в северо-западном направлении. Надо было найти где. Упорные поиски не дали результата. Тогда эта задача была поставлена Герою Советского Союза майору Колдунову. Вылетев в указанный район, он ничего особенного не обнаружил. Начались вылеты один за другим. Обследовались каждая улица, дорога, тропа. И вот настойчивый поиск увенчался успехом. Используя подземные ходы сообщения, горные тропы, немцы мелкими группами просачивались через боевые порядки нашего заслона. Цель найдена. А дальше

штурмовики знали что делать…

13 февраля столица Венгрии была освобождена. Советские войска взяли в плен 110 тысяч фашистских солдат и офицеров. В результате успешного завершения Будапештской операции из войны вышла последняя союзница Германии в Европе. Это было событие большого значения. Гитлер оставался один, мог надеяться только на самого себя. Не ирония ли судьбы — властвовать почти над всей Европой и прийти к столь печальному финишу? История все расставила по своим местам, воздала фашизму по заслугам.

Будапешт взят. Естественно, всем нам не терпится побыстрее побывать в нем, посмотреть, что от него осталось после длительных, кровопролитных боев.

Собрались было ехать в город, когда разнеслась весть: к нам прибыла делегация гвардейцев-казаков 5-го Донского кавалерийского корпуса генерала С. И. Горкова.

Мы очень обрадовались столь дорогим гостям. Знали о их большом мужестве, исключительной стойкости, давно хотели встретиться с ними. Возглавлял делегацию полковник А. В. Привалов. В ее составе был и шестидесятипятилетний усатый капитан П. С. Куркин — кавалер четырех Георгиевских крестов и трех орденов Боевого Красного Знамени. Как мы узнали, с ним вместе воевали и его сын и зять — тоже офицеры.

У нас состоялся своеобразный вечер боевого содружества, родившегося в период самых напряженных боев в критической ситуации при отражении фашистского контрнаступления. Обстановка тогда сложилась для 3-го Украинского фронта угрожающей. Верховный Главнокомандующий даже разрешил Ф. И. Толбухину отвести войска на правый берег Дуная. Но командующий на это не пошел, понимая, чего может стоить такой маневр. И лично приказал казакам спешиться, грудью встать на пути остервеневших гитлеровцев.

Нашей 17-й воздушной было поручено обеспечение надежного прикрытия донских казаков. Мы, четко себе представляя, как тяжело приходится лихим рубакам, зарывшимся в землю, беспрестанно висели над передним краем, обрушивая на врага бомбы и снаряды, не давая ему поднять голову. Ожесточенно отбивались и казаки, показывая чудеса храбрости и героизма. Многие из них навсегда остались на поле боя, но ни один не дрогнул, не отступил. Девизом казаков было «Стоять насмерть!», и они удержали свой рубеж, чем способствовали отражению бешеного натиска врага.

И вот теперь они прибыли, чтобы поблагодарить нас за эффективную поддержку с воздуха. А мы без конца восхищались гостями — людьми необычайного мужества. Особенно понравился всем капитан Парамон Самсонович Куркин. Возле него все время была толпа. Он ярко рассказывал о своих боях еще в империалистическую, затем в гражданскую войну. Шутливо жаловался на судьбу:

— Сын, зять — старшие офицеры, а я все — капитан… За три войны на три ступени поднялся в офицерских званиях…

Не успели распроститься с казаками, как меня вызывают на командный пункт полка.

— Скоморох, важное задание: пойдешь на разведку в район Секешфехервара, — говорит — Онуфриенко. — Результаты ждет генерал Толстиков…

Вылетаем в паре с Кирилюком. Облака прижимают нас к самой земле. Моросит дождь. Местами попадаем в туман.

— Если случайно оторвешься — иди домой, меня не ищи, — передал Виктору.

Но он цепкий, держится в строю хорошо.

Долгое время ничего обнаружить не удается.

И вдруг ударили зенитки. Откуда? Присматриваемся — ого! Немецкие танки в таком количестве, какого мы не видели с Курской дуги.