СЛВ 2
Шрифт:
— Если чего обещаешь маленьким, — сквозь зубы просвистел ему тихонько наш маг, — изволь выполнить. Проверю.
— Да господи, Арчи! — приложил тот руку к сердцу жестом профессионального политика и задушевным голосом поклялся. — Гадом буду! Это же какие возможности для меня, ты что! Раньше мне в эти дела ходу не было, теперь шалишь! Наладим контакты, все будут довольны!
— Про церковь не забывай, — на всякий случай напомнил ему я. — Заиграешься, огребёшь по полной.
Староста осёкся и немного задумался над моими словами. С одной стороны, он был уверен в односельчанах. С другой стороны, он был уже в годах, много видел и поэтому не упускал из виду ничего.
— Поп у нас нормальный, — вопросительно
— Поп нормальный, — подтвердил я, решив его всерьёз предупредить. — Просто отличный поп, повезло вам. Ты его береги и с ним советуйся. А вот по второму вопросу есть разные мнения.
Семёныч вроде бы потешно округлил глаза и придурковато открыл рот, ожидая, что я увлекусь его забавным видом и с разгону выдам имена и фамилии, но я и сам пока ничего не знал. Да даже если бы и знал, то вряд ли бы выдал ему, кто в его селе подрабатывает церковным сексотом, без прямого одобрения Лары. Тем более, что в забавно широко раскрытых глазах старосты мне почему-то привиделась тёмная холодная вода реки и несчастный случай на рыбалке для заблудшей овцы. И неважно, по зову сердца неизвестный это делает, или за деньги.
Тут, слава богу, припёрся посыльный от Далина с запиской, в которой гном просил выдать подателю сего десять литров самогона, пачку капитанского табаку и ещё зачем-то банку варенья, и я оборвал разговор, направившись опустошать закрома. И по пути заметил, что Фома Егорыч напоказ дремал изо всех сил, затаив дыхание и стараясь не пропустить ни одного нашего слова. Ну да ладно, лишним точно не будет.
— В случае чего всё валите на нас, — вернувшись, услышал я как Арчи втолковывал обоим собеседникам правильную линию поведения. И колдун, и староста подсели к нему поближе, внимая нашему магу. — На Лару, на экипаж, на алкогольные излишества. Говорите, что этот цирк они сами затеяли, с пьяных глаз да по скудоумию. Саламандру упоминайте постольку-поскольку, ясно вам? И Антоху тоже, на всякий пожарный. Мол, парень молодой, в их дела не вхож, кто его знает, как там обернётся.
— Вот оно, значит, как, — пробормотал про себя Семёныч, что-то прикидывая и решая. — Но ты понимаешь, Арчи, что это дело просто так теперь оставить нельзя? Мне знать нужно точно, кто да что, без этого никак.
— Узнаешь, — пообещал ему маг, он все понимал. — Наверное. Завтра или послезавтра узнаешь, перед нашим уходом. Не спеши. Лучший для тебя выход, если мы сами все сделаем, никого из вас не приплетая. И тогда, даже если за задницу возьмут, с вас будут взятки гладки. Не знаем, мол, ничего, и все тут. Церковники спрашивать умеют, дурачком прикинуться даже не мечтай.
Но староста лишь отмахнулся, а в его холодных глазах я не увидел какого-нибудь пиетета перед церковью.
— Не учи отца, — немного насмешливо протянул он, обращаясь к Арчи. — Не первый год живу на свете. А знать мне надо, и точка.
— Хозяин-барин, — так же насмешливо буркнул Арчи, переводя глаза на очередных соискателей. — Работать давайте, господа комиссия.
И вся эта бодяга затянулась по новой. Кирюха выдал нам по пирожку, вместо обеда, мы выхлебали третий графин чая, и начали подзывать людей уже целыми группами. Работа кипела, иногда её тормозили бабы, вдруг начинавшие ссориться между собой и пытаясь обменяться приглянувшейся нечистью. Но комиссия стояла на своём, постановив, что домовым виднее, кого куда, и всё тут. Мы понимали, что бабам только дай повод, и мы не разгребёмся с распределением до завтрашнего утра.
Часы шли, солнце клонилось к западу, и уже в сумерках мы отпустили последних жителей села. Всё прошло как нельзя более удачно, и впечатление только портили безудержные рыдания трёх оставшихся без места бедолаг. Но и с ними удалось
Мы свернулись меньше чем за пять минут, с помощью домовых и аэродромной команды. Воткнули на место валун, нечего ему делать посреди поля, тем более что он уже исполнился для нечистиков какой-то благостью от Лариски, и они начали выпрашивать его себе. Семёныч обещал им подумать, и рожа при этом у него была самая довольная.
Убрали стол, отправили уставшую от общения саламандру спать, и присели перекурить на колоду, чтобы завершить этот трудный день.
— Хорошо-то как! — наконец выдохнул Фома Егорыч, ни к кому конкретно не обращаясь. Все дела были сделаны, но он не спешил в свою постылую ему теперь землянку, и хотел просто потянуть время. В землянке хорошо, когда ты колдун в силе и традиции блюдешь, а когда ты просто старик, хорошо бы в доме поселиться, с баней и тёплым отхожим местом. В указательный палец на его безвольно опущенной руке вцепился Онисим, сухими и безжизненными глазами рассматривая хозяина и не рискуя беспокоить. — Молодость вспомнил!
— Хорошо ему! — вдруг с неприкрытой злобой в голосе передразнил его староста. — Сука ты, Егорыч, самая настоящая! Больше всего бесит, что тебе похеру. И то, что мы без колдуна остались, и что ученик твой дебил конченый. Ведь предлагали тебе с соседних сел троих, и даже четверых, а ты! Традиции, мля, он соблюдает! Травник сраный! А нам что теперь делать, всем нам, ты об этом подумал?
Староста постепенно перешел на крик, но какой-то безнадёжный и от этого не обидный.
— Согласен, — повинился перед ним Фома Егорыч и похоже, что он даже обрадовался тому, что хоть кто-то наконец-то предъявил ему за всё. До этого, видно, из уважения и слова обидного не говорили, рассчитывая на авось и на то, что колдун сам извернется и решит проблему, хотя бы вот как сегодня. — Обосрался, по-другому и не скажешь. Да только что уж теперь-то.
— Придётся у соседей молодого колдуна к себе выпрашивать, — поделился с нами своей горечью Семёныч. — А они хоть и соседи, но слупят с нас за него — мама не горюй! И покосами, и кедрачами, и ягодниками, и рыбными местами! А могли бы и мы с них, если бы этот старый пердун учеников к себе взял, ведь просили же его! И вот это, Егорыч, я тебе простить не смогу, ты пойми и не обижайся. Это ты против общества пошёл и жидко обделался, а не я.
— Тоже согласен, — безучастно кивнул ему колдун, без ропота принимая свою судьбу. Вообще эти двое говорили сейчас просто по делу, без эмоций и прочего. Злорадства со стороны старосты я вообще не почувствовал, он просто предупреждал о чем-то нехорошем колдуна, а тот соглашался, потому что был кругом виноват и уже смирился со своей незавидной в дальнейшем участью.
— Не люблю репрессии, терпеть ненавижу, — вдруг признался мне Семёныч, а я лишь пожал плечами. — Но придется, дальше тянуть нельзя. Колдун новый нужен безотлагательно, а старого вон из села, традиция у них такая, чёрт бы её побрал. Вон до чего дошло, чуть без домовых не остались, и защита, как я понял, на ладан дышит, на попа одна надежда. Это не дело, надо исправлять. Я, грешным делом, надеялся что ты, Фома Егорыч, тихонько во сне кони двинешь, да не срослось. Может, вы чего подскажете?