Смерть белой мыши

Костин Сергей

— А почему все документы оказались у вас? — спросил старший Кудинова.

Это я уже продумал и поспешил ответить за него:

— Я попросил коллегу поискать нам место в гостинице. Хорошо, он далеко не успел отойти.

— Вы не забронировали заранее?

— Нет, и вы прекрасно знаете почему, — как посвященный посвященным, сказал я. — Мы летели в такой спешке.

— Вы уже связались с нашим бюро?

— Это должны были сделать, пока мы летели.

Это Лешка опять подключился. А он-то знает про взрыв? Или так, просто вдохновенно импровизирует?

Полицейские

не спешили. Каждый из двух внимательно проверял и удостоверения, и паспорта. Вот он, момент истины. Снять бейсболку они меня не просили, но седые волосы выбивались из-под нее по бокам. Истины или не истины, все равно, момент неприятный. Я широко улыбнулся своей самой открытой и обаятельной улыбкой и стащил с головы бейсболку.

— Так лучше, коллеги? Я, как видите, не помолодел.

Тот, что постарше, понимающе отыграл бровями и губами, даже провел рукой по своей голове, тоже начавшей седеть. Но мой расчет оправдался. Полицейский собрал документы и протянул их Кудинову, потом мне: кому, мол, отдавать? Все заграбастал Лешка.

— Позвоните нашим из Интерпола. Они, наверное, и отель вам заказали.

— Сейчас проверим. Удачи, парни!

— И вам тоже.

Полицейские отошли.

— Мне кажется, будет уместным, не откладывая, отметить и нашу встречу, и избавление от демонов, — предложил Кудинов.

— Только давай все же удалимся от них на безопасное расстояние.

Лешка сиял. Строгих указаний от Эсквайра немедленно возвращаться в Москву после передачи документов у него не было, а упускать наклевывающееся приключение было не в его правилах. Он приехал — это объясняло удивление полицейских — с австралийским паспортом и таким же удостоверением Интерпола. «Мой немецкий погорел. Схватил то, что было под рукой», — небрежно пояснил Кудинов. У меня, напомню, все документы были испанскими.

Станут полицейские проверять через национальное бюро Интерпола, кто мы и откуда? Вряд ли. Прибытие пополнения из Лиона вполне вероятно, а дел у них и так хватает.

Я привел Лешку в «Гитар сафари» — почему-то это место казалось мне гарантированно спокойным. Мы спустились по крутой лестнице — это ведь большой прохладный подвал — и устроились в самом дальнем углу. Я вытащил свой наладонник и, включив определитель радиотрансмиттеров, убедился, что помещение не прослушивалось.

Мой рассказ растянулся на две пинты «килкенни» у меня и три — у Кудинова. Его жажда мучила больше — он действительно полдня летел и действительно через Франкфурт.

— Эсквайр, насколько я понял, жалеет, что ввязал тебя в эту историю, — сказал Кудинов. — Вы, друг мой, уверены, что хотите продолжать, хотя уже…

Хотя уже попросившей нашей помощи Анны не было в живых. Я вздохнул:

— Я надеюсь, что когда мы разберемся во всей этой истории, мне станет легче.

— Ты главный, — заверил меня Лешка. — Приказывай, мое дело — исполнять.

Он каждый раз так говорит, а потом спорит со мной на каждом шагу.

— Мы хотим сильных эмоций и риска или работы ума и относительного покоя? — счел необходимым уточнить я.

— Мы хотим

риска, — уверенно заявил мой друг.

6

Я опять залез в скайп. Вы знали, что это эстонское изобретение и обслуживается в Эстонии? Я не знал — мне это Арне открыл. Кудинов пересел на мою кушетку, чтобы читать вместе со мной.

«Нашли парня?» — набрал я.

Август, похоже, решил не настаивать на встрече.

«Он в бегах, и друзья его тоже», — ответил он.

Уф! Хоть этот груз с моей души снят. Я-то же все время ел себя за то, что не рассказал связнику про Хейно Раата еще до гибели Анны. Для нее самой утешение слабое, но раз он дома не появлялся, то это ничего бы и не дало.

«Версия наци теперь главная, — написал Август, не дождавшись моей реакции. — Будьте осторожны».

«Меня по-прежнему ищут?» — набрал я.

Снова ручка старательно выводит слова.

«Вас хотят убрать. И в полиции тоже. Хотите встретиться?»

Мы с Лешкой разом уставились друг на друга. Ну ладно, я мешаю Хейно с его дружками-нацистами — это понятно. Я остался единственным свидетелем их нападения на дом Анны. Но что, полиция тоже ищет меня, чтобы убить? Тогда любой контакт с Августом для меня чреват.

«Подумаю», — написал я и дал отбой.

— И как нам на это реагировать? — спросил я своего друга и, наконец, снова напарника.

— Вы, милейший, думаете, я — Эйнштейн? Вероятно, надо встречаться. Только давай сообразим, где и как.

Вот что мы придумали. За театральным сквером, фактически на большом кольце, где расходились в разные стороны дороги на Пярну, на Нарву, в морской порт и в две улицы, ведущие в Старый город, находится высоченная, этажей в двадцать, гостиница «Виру». Не «Вана Виру» в Старом городе, где жили мы с Джессикой и Бобби, а просто «Виру», огромная башня из бетона и стекла.

Лешка зашел в нее и арендовал по своему австралийскому паспорту неприметную, цвета мокрого асфальта, но самую резвую из имеющихся машин — «рено-сафран». Ее подогнали на рампу перед входом в отель, но забирать ее оттуда мы не спешили. С этого места мы могли через десять секунд быть на кругу, а там — выбирай любое из пяти направлений.

Я дал Августу пятнадцать минут на то, чтобы добраться до нашего привычного места встречи в сквере. Сейчас мы с Лешкой стояли с развернутым планом города на углу «Виру» — едва ли в сотне метров от центра сквера и в десяти от нашей машины. При малейшем опасном оживлении в квадрате мы могли запрыгнуть в «рено» и скрыться.

Прошло десять минут, двенадцать, пятнадцать. Никаких подозрительных маневров — ни, кстати, Августа. Но вот на дороге из порта показался полицейский «опель». Мы с Лешкой переглянулись — похоже, пора уносить ноги. Однако машина притормозила, из нее вылез Август и, махнув водителю рукой, остановился, пережидая движение. Полицейский поехал дальше. Мы с Кудиновым снова переглянулись — а это как понимать?

Август убедился, что «опель» скрылся, и перебежал через дорогу к скверу. Лешка посмотрел на меня: