Смерть дикаря

дю Террайль Понсон

— А вы?

— Может быть, и знаю.

— Кто же они?

— Извините меня, ваше сиятельство, пока я не могу сказать вам этого, но вы узнаете все со временем. Мне кажется, что будет вполне достаточно, если я скажу вам, что они перехватили письмо графини Артовой к герцогу де Салландрера и убили вашего курьера, чтобы похитить у него бумаги, которые вы ждали.

— Следовательно, вы знаете, кто они?

— Конечно.

— И вы поступили ко мне?

— Для того, чтобы вывести их на чистую воду, ваше сиятельство.

— Но

что же руководит теперь вами? Ведь вы меня почти совсем не знаете…

— Позвольте, герцог, но я знал хорошо одного из ваших приятелей, которого вы очень часто видели при жизни вашего покойного дядюшки.

Герцог опять вздрогнул.

— Его звали сэр Артур Коллинс, — добавил совершенно спокойно Вантюр.

На лбу у герцога выступили капли холодного пота. Он вспомнил об Эрмине Роше и о той низкой роли, которую заставлял его играть с нею этот загадочный для него англичанин.

— Ваше сиятельство, — продолжал Вантюр, — позвольте мне сегодня не упоминать больше о своей личности; это, во-первых, для вас совершенно бесполезно, а во-вторых, может даже повредить вашим интересам… Это я получил поручение перехватить письмо графини Артовой.

— А, так это было дело ваших рук…

— Но когда я прочел его и узнал, в чем дело, то я тотчас же перешел с неприятельской стороны на вашу!

— Но с какою же целью?

— О, мне нечего скрывать — с целью составить себе состояние.

Презрительная улыбка показалась на губах герцога, но так как ночь была темная, то Вантюр не видел, а скорее угадал эту улыбку.

— Что ж такого! — сказал он. — Ведь у всякого своя профессия; а мои делишки, кстати, несколько запутанны…

— Объяснитесь прямо…

— Без моего вмешательства, ваше сиятельство, вас провели бы отличнейшим образом, и вы никогда бы не узнали, кто расстроил ваш брак с сеньоритой

Концепчьоной; а теперь, если только вы последуете моим советам и уполномочите меня, ваши бумаги будут найдены, и брак, конечно, совершится.

— Вы обещаете?

— Да… Я вообще берусь только за надежные дела.

— Хорошо, какая же сумма нужна вам?

— Позвольте, прежде чем говорить о деньгах, я должен взять одно обещание с вашего сиятельства.

— В чем оно заключается?

— В том, чтобы ни одна душа не знала о том, что произошло между нами, и чтобы вы позволили мне остаться у вас кучером.

— Хорошо.

— Вы даете мне в этом ваше слово?

— Да.

— И будете следовать моим советам?

— Да.

— И не будете выспрашивать меня?

— Нет.

— Ну! Теперь можно поговорить и о деньгах?

— Сколько же вы хотите получить?

— Гм… Гм!.. Мне теперь пятьдесят шесть лет, а работать я не люблю, кстати, я всегда мечтал о двадцати пяти тысячах ливров дохода под старость.

— То есть вы хотите получить пятьсот тысяч франков?

— Совершенно верно, но если это вам кажется дорого, так позвольте заметить вашему сиятельству, что я не прошу ничего вперед.

— Как же это?

— Только в самый день вашего брака с сеньоритой де Салландрера вы подпишете мне двадцать пять тысяч ливров дохода.

— Хорошо, но только вы должны отыскать мне пропавшие бумаги…

— Отыщу.

— И отнять у моих врагов всякую возможность вредить мне.

— О! В этом, ваше сиятельство, вы можете положиться вполне на меня.

— Что же вы станете делать?

Вантюр несколько подумал, прежде чем ответить.

— Предоставьте мне действовать, — сказал он наконец, — и не выспрашивайте меня, если только желаете, чтобы дело пошло как следует.

— Пожалуй, но мне хотелось бы узнать, много ли нужно времени, чтобы дела шли хорошо.

— Этого я положительно не могу сказать вашему сиятельству.

— Ну, а все-таки?

— Может быть, больше, а может быть, и меньше недели.

Герцог де Шато-Мальи призадумался.

На рассвете они подъехали к Шарантонскому мосту.

— Вот, — сказал Вантюр, — пять лет тому назад в эту самую реку была брошена одна из особ, желающих во что бы то ни стало расстроить ваш брак с сеньоритой Концепчьоной.

— И эта особа не утонула?

— Нет. Это был молодой человек, у которого достало присутствия духа распороть мешок ножом, вылезти из него и приплыть к ивняку, за который он и уцепился. Видите, ваше сиятельство, что с такими опасными людьми нужно действовать осторожно.

Немного спустя после этого они въехали в Париж.

Все спало еще в отеле Шато-Мальи, когда воротился домой герцог. Он не хотел будить прислугу и спросил только у швейцара, воротился ли его камердинер.

Слезая с козел, Вантюр шепнул герцогу:

— Не доверяйте никому из вашей прислуги.

— Даже камердинеру? — спросил герцог.

— Ему больше, чем кому-нибудь, мне что-то очень не нравится его рожа.

— Хорошо, — пробормотал герцог, и в его голове промелькнуло подозрение.

Герцог вошел в спальню на цыпочках, чтобы не разбудить Цампу.

Он чувствовал потребность остаться одному и обдумать слова нового кучера. Комната была освещена первыми лучами солнца, и герцог увидел лежавшее на столе письмо с широкой печатью и гербом герцога де Салландрера.

Шато-Мальи быстро сломал печать и, пробежав письмо глазами, мгновенно побледнел, зашатался и выронил его из рук.

Герцог де Салландрера писал:

«Герцог, одно непредвиденное обстоятельство вынуждает меня предпринять небольшое путешествие, а мою жену и дочь отказаться от затеянных нами планов с замужеством нашей дочери.

Прошу вас не настаивать больше на этом предмете и верить уважению к вам герцога де Салландрера».