Смерть его игрушка + эпилог
Шрифт:
Иными словами, он просит меня задержаться на работе.
Его лицо снова строгое и равнодушное. Ни тени тех чувств, что были раньше. Как будто мы действительно всего лишь директор и сотрудница.
Какое-то время назад я была бы рада такому отношению. Но теперь…
Теперь я просто поразмыслила.
Он флиртовал - хотел отбить меня. Теперь не хочет? Вероятно.
Вероятно, я и не была ему нужна, просто хотел позлить Романа?
При том, что боялся его?
Или это Роман? Его инициатива?
Но самое главное - он делал мне поблажки, потому что боялся Романа.
Теперь не делает.
Нет, в самом деле, я бы обошлась без этих поблажек. Вот только это значит, что он больше не боится Романа.
Почему-то мне стало страшно от этого.
Что они с ним сделали, если полностью списали со счетов? Неужели всё-таки смогли уничтожить? Как? Как?!
На глаза навернулись слёзы, и я закусила губу. Кивнула, пробормотала ‘Конечно’.
– Ну, не надо этого. Дарья, вы же понимаете, что права на кого-то обижаться у вас нет.
И к чертям план!
– Нет?! Ну конечно! Ладно моя лучшая подруга, а мой любимый человек? Да, вижу, вы делаете вид, будто ничего нет и обстановка строго рабочая. И я должна так же? Нет, Евгений Михайлович, это не я первая ушла от официальных рабочих отношений, я этого, если помните, вообще не хотела! Но я приняла ваши правила игры раз, другой, хватит! Будете их ещё менять - согласовывайте со мной! Не знаю, что вы сделали, каков ваш вклад, ваш личный… Но вы отвратительны. Все. Полагаю, в ложу принимают по признакам законченного сволочизма. Я не отказываюсь от рабочих обязанностей. Но обижаться вы мне не запретите. Более того, если мне понадобиться вас ненавидеть - я буду. Есть за что.
На повышенных тонах, с прищуренными глазами… Теперь осталось только выбежать и хлопнуть дверью. Не сделаю этого. Это не истерика, это справедливое возмущение.
Мгновение печали промелькнуло по его лицу…
– Понимаю вашу позицию. Обдумайте и вы мою. Дарья, прошу вас посмотреть, что там за скандал с крысами в цехах, пока по нашу душу не выехала санэпидемстанция. Это срочно.
Уже более мягко. Не надменно, не строго, не жёстко. Просто по деловому.
– Хорошо.
Ладно, это моя работа.
– Роман Петрович вам объяснит.
Ой! Только не Роман Петрович…
155.
Это удивительно - для меня самой удивительно. Но заместитель директора совершенно не мог испортить мне настроение. Он меня даже практически не раздражал!
Проблемы-то посерьёзнее.
Лане грозит смерть, неизвестно что случилось с Романом - и неизвестно, что теперь будет со мной. Смогу ли я сыграть с Арджуном на его поле? Его поддерживают уйма мистиков ложи, а меня - только Андрей. Потерявший
Ром, если ты вернёшься, я останусь с тобой. Навсегда, если позволишь. Не буду обижаться, возмущаться, воевать за свободу и принципы. Я люблю тебя, мне плохо без тебя.
Я всю жизнь неверующая, но сейчас готова молиться.
Останавливает только то, что вряд ли у моего любимого с Богом хорошие отношения.
Может, молиться Дьяволу?
Что сделает он, если в среду Роман не появится на шахматную партию?
Дьявол есть Дьявол, не стоит надеяться, что он отправится спасать.
Пока я разбиралась с крысами, думать обо всём этом было некогда.
Но дома стало хуже.
Вечер. Ужин. Бутерброды с сыром. Ромка бы мне голову оторвал. Но готовить неохота. Никакого настроения.
Очень рано легла. Подольше поспать - поменьше думать о плохом.
Может, и так. Но в пустой постели так тоскливо. Отвратительно-просторно и одиноко.
Особенно утром.
Из кухни не доносятся невероятные запахи. Роман не смотрит, как я просыпаюсь, нет его улыбки - сумасшедшей, загадочной, не светится ярче утреннего солнца тьма его глаз…
Опять бутерброды. И кофе. Сбежал, я не особо следила - а растворимый выкинул Рома.
Он всегда варил великолепный кофе. И чай тоже невероятный. И еду.
И никогда не ел со мной.
Вот здесь стоял весь завтрак, у стены, скрестив ноги и руки. Его улыбка казалась мне слегка надменной, чуть-чуть снисходительной, немного издевательской.
И жутко сексуальной.
В кофе попадали слёзы. Но вкуса я и так не чувствовала.
Не выдержала, позвонила Андрею.
– Мне паршиво, можно у тебя заночевать?
Не могу больше одна - и в пустой квартире. Сейчас я почти готова пригласить даже Арджуна на ночь, пустить в свою постель, лишь бы только без выдуманного призрака Романа.
Правда, от мысли о индийце в моей постели слегка передёрнуло.
– Даш, ты можешь ночевать у меня, жить у меня, я спрячу тебя и никто не найдёт. Меня же не нашли. Только как насчёт того, что ты хотела сделать? Если ты не можешь, не осилишь - давай разберёмся в этом сразу. Такое дело нельзя испортить. Будет катастрофа. Даже больше, чем если ты это не сделаешь.
Да. Точно.
– Я много чего не понимаю, Андрюх. Например, Рольсен. Сначала он ведёт себя по-деловому, потом флиртует, потом показывает, будто влюблён по уши, сейчас - так, будто я нерадивая сотрудница, ленивая и прогульщица. Что за игры - я не пойму.
– Дашк, вероятнее всего, они тебя поделили, и получил тебя Тхакур.
Что? Стоп.
– Как это поделили?!
– Возможно, разыграли в карты. В ложе любят покер. А Тхакур для индуса очень хорошо играет.
– В карты?!