Смерть и побрякушки
Шрифт:
Впервые в жизни Марина поняла — она красива! Ей не нужно сравнивать себя с Аленой, Дарьей, или мадам Маргаритой. Ни даже с Мадонной, Мишель Пфайфер и Шерон Стоун. Она — это она, а кому не достаточно, тот сам дурак!
Примолкшие продавщицы переглянулись, одна из них исчезла в глубинах магазина и вскоре вернулась: с сумочкой и туфлями, изящными и невероятно женственными, и набором косметики.
— Вы позволите, мы поможем фрау, — почтительно, словно жрица перед обрядом, заявила она и крохотные косметические кисточки запорхали над Марининым лицом.
Эти девочки были истинными профессионалками, они все поняли и прониклись,
Девушки отступили от Марины, любуясь результатами своих трудов. И тут же в старой Марининой сумке призывно запищал мобильник.
— Мы вызовем такси для фрау.
Марина взглянула в поданный ей чек и вскинула брови. Немало, но существенно меньше, чем она предполагала.
Заметив ее недоумение, одна из девушек улыбнулась:
— Реклама стоит денег, а либер фрау сегодня — лучшая реклама нашего магазина. Фрау возьмет наши визитки для своих подруг?
— И буклеты, — добавила вторая.
Марина с сомнением глянула на глянцевую стопку буклетов, еще раз посмотрела на чек и согласно кивнула.
Глава 26
— Я выбрал неправильный ресторан, — с досадливым смешком сказал Кирилл, глядя на нее поверх искрящегося бокала шампанского.
— Ну что ты, здесь просто здорово! Где бы еще я узнала, что выпивку можно потреблять не литрами и даже не килограммами, а метрами, — с энтузиазмом возразила Марина, любовно оглядывая стоящий перед ними длинный полированный брус длиною ровно в метр. Вдоль всего бруса тянулись ячейки, в каждой из которых стояли маленькие двадцатиграммовые рюмочки с удивительно вкусной настойкой. Подавали «метр» торжественно, в сопровождении оркестра и под приветственные возгласы остальных посетителей.
Впрочем, этой ночью гости маленького ресторанчика готовы были приветствовать любой, даже самый простой Маринин жест. Вот она подцепила очередную рюмку с настойкой, поднесла ее к губам и тут же весь зал заискрился хрусталем: ей салютовали бокалы полноватых добродушных австрийцев, с какой-то уютной, совсем не оскорбительной чувственностью пялившихся на ее обнаженные руки и плечи, и их столь же полных, но не столь добродушных жен, разглядывающих ее с забавным неодобрением.
— Тебе бы только быть в центре внимания, — солидаризируясь с австрийскими фрау, недовольно заявил Кирилл, — А мне бы сейчас не помешало что-нибудь вроде частного зала или закрытого кабинета.
— Зачем?
— Ужасно хочется вытащить тебя из платья…
— Дальше не продолжай, — строго прервала его Марина, — Я сюда пришла как раз платье демонстрировать, а у тебя одно на уме — увести женщину из центра внимания.
Медный трепет колокольного звона заставил Марину вскинуть голову.
— Колокола святого Стефана, — улыбнулся Кирилл, — Вызванивают старый год и призванивают новый.
Он потянул Марину за руку:
— Накинь шубку и пойдем на улицу. Раз нельзя быть вдвоем, отправимся в народ.
Они выбрались наружу и Марина ахнула, изумленная и слегка испуганная. Недавно гулкие и пустые улицы заполнила беснующаяся толпа молодежи.
Над
А на противоположной стороне улицы, прямо над безумной извивающейся толпой молодых австрийцев, плотно, словно в поисках защиты, прижавшись к стенам собора св. Стефана, стояли двое негров в офисных костюмах и со стаканами диетической кока-колы в руках. На их гладких черных лицах был испуг и презрительное недоумение, с каким цивилизованный человек смотрит на бешенные пляски дикарей.
Толпа рядом с Мариной подалась, из образовавшегося проема высунулась рыжая голова, увенчанная кожаной каскеткой. Потом показалась затянутая в черную кожу рука, сгребла подол Марининого платья, рывок, и бушующая людская река втянула ее в себя. Рыжий похититель сделал шаг и они очутились в центре веселящейся тусовки. Он притянул ее к себе за талию, но одновременно она чувствовала как другие, молодые, жадные, нетерпеливые мужские руки скользят по ее бедрам, шарят по груди. Рыжий, улыбаясь, заглянул Марине в глаза…
— Das sexuelle Medchen [5] ! — и впился в ее губы долгим, пахнущим зубной пастой и пивом, поцелуем. Она сдавленно вскрикнула.
— Не шуми, родная, зачем нам скандал, — прозвучал над ухом знакомый голос. Кирилл ткнул в рыжего указательным пальцем, словно хотел по-учительски усовестить того за неподобающее поведения. Довод оказался неожиданно действенным — рыжий закатил глаза и тихо опал им под ноги.
— Я паренька понимаю, поэтому строго наказывать не стану. Давай вперед, на ту сторону ближе, — подхватив Марину под руку, Кирилл почти понес ее через бурлящую толпу. Марина вцепилась ему в плечо и заторопилась следом, лишь тихонько охая, когда ее в очередной раз щипали за попу.
5
Сексуальная девочка! (нем.)
Задыхаясь, они выбрались на тротуар рядом с перепуганными неграми.
— Лучше нам убраться отсюда, — озабоченно пробормотал Кирилл, — Очнется рыжий, возжаждет мести, а у него, наверняка, дружки.
Марина огляделась. Улицу от края до края заполняла счастливая толпа и конца веселью не предвиделось.
— Не выберемся.
— Тогда по старинке, попросим убежища в церкви. Раз колокола звонили, значит, кто-то там есть. Эй, янки-бойз, — крикнул он неграм, — идем с нами, пока вас тут не затоптали, — и Кирилл потащил всех четверых к воротам св. Стефана.