Смерть и побрякушки

Кащеев Кирилл

— Значит, мне все таки уходить? — безнадежно вздохнул Кирилл.

— Нет, — почти закричала она, — Ты не можешь уйти. Потому что какой бы крутой я себя не считала, я знаю — я слабее их! Этих… которые к ребенку подбираются. Мне нужна твоя помощь! Без тебя мне не справиться!

— Чего же ты хочешь, сумасшедшая ты женщина!?

— Я хочу… Я хочу, чтобы ты помог мне довезти ребенка и драгоценности до дома в целости и сохранности. Я слабая и глупая журналистка, а ты сильный и умный спецагент…

— Я тебе уже говорил, спецагенты — в американском кино…

— Не

перебивай! Я хочу, чтобы ты делал все так, как я тебе скажу, а скажу я тебе очень мало! Хочу, чтобы ты слепо выполнил мой план, точнее, его часть! Не зная и не спрашивая, что я задумала! Чтобы если ты — гад, ты не мог сделать нам ничего плохого! И чтобы ты был все время настороже, потому что если ты — хороший, ты единственный, кто сможет спасти нас, если я все сделаю неправильно!

В ошеломлении он плюхнулся на кровать, долго смотрел на Марину, а потом раздельно произнес:

— Ты сама хоть поняла, что сказала? Сплошные «если».

— Все просто, — пояснила она, — У меня есть план. Как безопасно вывезти Сашку и драгоценности. Но тебе я его не расскажу.

— Потому что у меня документов нету, — Кирилл машинально процитировал почтальона Печкина.

— Документов у тебя, как раз, чересчур много. Я расскажу тебе только твою задачу, и ничего больше, а в остальном придется положиться на меня. Но ты должен все время быть настороже, на случай если я дура и выдумала несусветную глупость. Если все пойдет наперекосяк, ты вмешаешься и нас спасешь.

— Ну ты, барыня, и задачи ставишь, — покрутил головой Кирилл, — Поедь туда, не знаю куда, сделай то, не знаю, что.

— По другому не пойдет, — решительно заявила Марина, — Полностью доверять тебе я не имею права, у меня ребенок на руках. Я ему ма…, то есть, тетка.

В замке заскрежетал ключ и прихожая наполнилась веселым галдежем голосов. Громче всех раздавались Сашкины вопли: нечленораздельные, но счастливые.

Через два часа, нагруженный чемоданами, плотным обедом и кучей добрых пожеланий Кирилл отправился, оставляя Марину и Сашку трепетно прощаться с Катькой и ее семейством. Выходя, он недовольно буркнул:

— Все же твое решение нелогично. Если подозрения возникли, надо немедленно отрываться от сомнительного спутника. Аксиома.

— Мы люди простые, шпионских академий не кончали, — пожала плечами Марина, — Ты же сам сказал, что женщины создания нелогичные, в голове одни эмоции. Вот чем есть, тем и думаем.

Глава 28

Кирилл протянул билеты проводнику, подсадил свою спутницу в вагон, забросил следом багаж. Торчащий из-под плохо застегнутой молнии хвост динозавра проехался по полу. Некрасиво бросать даму с тяжеленным чемоданом, но лучше ему сейчас за ней не ходить, пусть побудет одна.

В окошке купе мелькнула Маринина светлая шубка. Шторки задернулись. Переодевается, наверное.

Что ж, до Будапешта проскочили. Даже если противник их уже выследил, никаких действий предпринимать не стал. Хотя так и предполагалось. Только полный псих рискнет напасть в маленькой законопослушной Австрии,

в уютном, будто игрушечном поезде с сидячими местами, где пассажиры общительны, проводники заботливы, таможенники не придирчивы, зато полицейские цепки.

Опасность начнется сейчас, в стандартном отечественном купейном вагоне. Понимает ли это Марина? Марина — с ее засекреченным планом, о котором ничего не известно, и против которого ничего нельзя предпринять. Дилетантизм и идиотская фантазия непрофессионалов — убийственное оружие! Впрочем, не стоит нервничать. Ставки сделаны, игра началась и изменить уже ничего нельзя. Немного фатализма, сэр, немного спокойствия обреченности. В окошке поезда мелькнула детская мордочка, маленькая ручка приветливо помахала. Кирилл вымученно улыбнулся в ответ.

Следовало успокоиться, расслабиться, но получалось плохо. Совсем не получалось. Тревога старательно выедала душу, слышно было как чавкает, зараза!

Он внимательно оглядел перрон. Вокзал заполняла привычная толпа. Не слишком состоятельные бизнесмены, похожие на двуликих Янусов от раздирающих их противоположных чувств. С одной стороны, гордостью за собственную крутость (в Новый год по заграницам!), с другой, слезная жалостью к своему кошельку (однако же встало удовольствие в копеечку!). Мимо раздраженных бизнесменов шествовали утомленные, но довольные девицы. Для них последняя неделя выдалась тяжкой, зато финансовый результат выше всяких похвал.

Среди благополучно отдохнувших и отработавших мелькали деловитые фигуры челноков. Видать, ребята нацелились на после-праздничные распродажи. Кирилл засмотрелся на густо намакияженную блондинку в пуховике настолько алом, что хотелось зажмуриться. Из-под распахнутой куртки выглядывал свитер, от низа до ворота расшитый разноцветными блестящими камушками. Блондинка хлопотливо волокла по перрону здоровенные плексигласовые сумки и зорко поглядывала по сторонам, как бы кто не покусился на ее бесценный товар.

Кирилл заскочил в тамбур, прошел по коридору международного вагона, отличавшегося от самого обычного купейного, пожалуй, только чистотой. Вошел в купе. Она сидела у окна, внимательно и настороженно изучая перрон, смахивала с глаз мешающую русую челку.

— Будем только мы, я выкупил все места, — суховато сообщил он.

Она лишь молча кивнула. Кирилл вытащил из сумки книгу и прилег, невидящими глазами уставившись в страницу.

Разбитная проводница заскочила в купе, одним движением могучего бедра подвинула Маринину сумку:

— Билетики, пожалуйста! Вам белье какое, простое или альтернативное?

— Какое?

— Альтернативное, девушка! На две гривны дороже!

— А еще какие-нибудь различия есть?

— Ну как же! — проводница даже оскорбилась, — Видите, рисуночек тут. И во, глядите — пакетик шампуня. Одноразовый.

— У вас умывальники переоборудовали? — поинтересовалась Марина.

— Зачем? — искренне удивилась деваха.

— Плохо представляю, как под обычным поездным краном можно голову вымыть! — невольным движением Марина коснулась волос.