Смерть и золото
Шрифт:
Выпущенные из «виккерса» пули прошли всего в нескольких дюймах перед «роллсом», и Джузеппе резко вывернул руль в противоположную сторону, до упора, отпустил педаль тормоза и впечатал ногу в педаль газа. «Роллс» тяжело прыгнул вбок, колеса бешено завертелись в поисках сцепления с землей, и машина рванулась вперед с таким ускорением, что графа отбросило назад.
– Я тебя расстреляю! – выдохнул он, поправляя съехавший шлем. Джузеппе был слишком занят, чтобы его услышать. Его маневр с резким поворотом и броском вперед удался – он обхитрил эфиопского пулеметчика,
Чуть впереди перед обеими машинами из густых облаков пыли выскочил еще один тяжелый грузовик, но его скорость была почти вдвое меньше: он был битком набит до смерти перепуганными пехотинцами.
Джузеппе крутанул руль, уходя в сторону от пулеметных очередей, потом сразу же вывернул его обратно, и когда броневик изменил курс, следуя его маневру, он аккуратно скользнул за грузовик и укрылся от смертельно опасного дула пулемета за его раскачивающимся высоким кузовом. Пулеметчик-эфиоп продолжал стрелять.
Длинные пулеметные очереди насквозь прошивали брезентовый тент грузовика, рвали и крошили людей, тесно скучившихся под ним плечом к плечу, а «роллс» тем временем быстро уходил вперед под этим прикрытием. И внезапно выскочил на открытое место, где воздух был кристально чист и прозрачен, а равнина простиралась до самого горизонта, того самого горизонта, к которому так отчаянно стремились все пассажиры «роллса». Тяжело переваливающиеся грузовики остались далеко позади, и машина теперь могла ехать быстро и свободно. Графом владела такая отчаянная паника, что он теперь мог остановиться, только добравшись до оборонительных позиций над Колодцами Чалди.
И тут, совершенно неожиданно, он увидел впереди себя пушки, расставленные на открытой позиции. Они были установлены побатарейно, на правильном расстоянии – три треугольника по три орудия. Артиллеристы уже суетились вокруг них, а длинные толстые дула смотрели вверх, готовясь прикрыть огнем спасающиеся бегством грузовики. Артиллерийская позиция являла собой совершенно парадный, спокойный и упорядоченный вид, и граф с огромным облегчением забормотал что-то себе под нос, освобождаясь от кошмара, из которого только что выскользнул.
– Джузеппе, ты всех нас спас! – рыдая произнес он. – Я тебя медалью награжу! – Угроза смертного приговора, выданная несколько минут назад, уже была забыта. – Давай к пушкам, мой храбрый мальчик. Ты отлично поработал сегодня, а я такого не забываю!
Джино, ободренный словами о безопасности, поднялся с пола, где лежал последние несколько минут. Он осторожно выглянул из-за заднего борта «роллса», и то, что он увидел, заставило его испустить приглушенный вопль и снова рухнуть на пол, приняв прежнее положение.
Следом за ними из облака пыли вылетела эфиопская бронированная машина и целенаправленно понеслась
Граф тоже оглянулся назад и немедленно принялся всячески понукать Джузеппе, стуча его по голове кулаком как судейским молотком.
– Быстрее, Джузеппе! – визжал он. – Если они нас убьют, я тебя расстреляю!
И «роллс» рванул под защиту артиллерии.
– Спокойно, ребята! – повторял и повторял мрачный майор Кастелани, пытаясь успокоить прежде всего собственные расходившиеся нервы. – Спокойно! Огня не открывать! Вспомните свои учебные стрельбы. Вспомните, как это было на полигоне. – Он с минуту помолчал, остановившись возле ближайшего наводчика, снова поднес к глазам бинокль и внимательно осмотрел все пространство перед собой.
Крутящееся облако пыли быстро приближалось, но что и как там двигалось, было непонятно.
– Ты чем зарядил, фугасным? – тихо спросил майор у наводчика, и тот, нервно сглотнув, кивнул.
– Помни, ты сможешь сделать прицельно только один выстрел. Не забудь об этом!
– Да, майор. – Голос артиллериста звучал неуверенно, и Кастелани почувствовал злость и презрение. Совершенно необстрелянные мальчишки, нервничают, не уверены в себе. Ему пришлось лично расставлять их по местам возле орудий и заставлять разворачивать хоботы лафетов.
Он резко повернулся и зашагал к следующей батарее.
– Спокойно, ребята, – повторял он. – Без приказа огня не открывать.
К нему обернулось несколько бледных, напряженных лиц; один из орудийной прислуги выглядел так, словно вот-вот разрыдается.
– Единственное, чего вам сейчас следует бояться, это я, – рычал Кастелани. – Попробуйте только открыть огонь до того, как я дам команду, так я вас…
Его прервал чей-то вскрик. Один из солдат вскочил, показывая пальцем куда-то в поле.
– Запишите его фамилию, – бросил Кастелани и гордо повернулся, делая вид, что неспешно протирает линзы бинокля о рукав мундира, прежде чем поднести его к глазам.
Граф Альдо Белли с таким огромным энтузиазмом и воодушевлением возглавлял отступление своих войск, что обогнал их на добрых полмили, причем это расстояние с каждой минутой увеличивалось. Его машина неслась прямо в середину артиллерийской позиции, и сам он стоял на заднем сиденье «роллса», бешено размахивая обеими руками, словно на него напал рой диких пчел.
Пока Кастелани наблюдал за ним, из бурой завесы позади «роллса» выскочила машина, которую майор тотчас же опознал, несмотря на ее новую камуфляжную раскраску и незнакомое оружие, торчавшее из амбразуры боевой башни. Это был враг.
– Отлично, ребята! – спокойно произнес он. – Вот они, появились. Фугасным, но только по команде. Ни секундой раньше.
Несущаяся на полной скорости бронированная машина открыла огонь, с грохотом и треском выпустив длинную очередь. Слишком длинную, подумал Кастелани с довольной улыбкой. Пулемет так скоро перегреется, его может и заклинить. Опытный пулеметчик всегда стреляет короткими очередями, давая стволу остыть. А они тоже зеленые вояки, понял майор.